— Вы чего орали? — первым пришел в себя Олег.
— Крыса, — ответила Таня. — Большая, страшная. Но Вульф ее сразу прогнал.
Она наклонилась к псу и потрепала его за ухом.
— Вульф молодец, — всегда очень гордился своей собакой Олег. — Он хоть и маленький, но всегда защищает. Таксы вообще ужасно верные. Только вот слишком посадка низкая.
— Посадка низкая! — передразнил Женька. — Лучше бы на себя посмотрел! Ну и рожа!
Олег стоял в тени, поэтому друзья не сразу заметили, что лицо у него густо покрыто сажей.
— Чего там? — провел на ощупь Олег по щеке носовым платком.
Платок немедленно сделался грязным.
— Ничего себе, — обескураженно проговорил Олег. — Вроде я там и пробыл совсем недолго.
— Значит, сажа качественная, — оценил Тема. — Видно, еще дореволюционная.
— Это уж точно, — стал вытирать лицо
Олег. — Свежая сажа пахла бы гарью. А от этой затхлостью тянет. Как от старого кресла.
— Давай помогу, — подошла к Олегу Таня. — Ты только грязь по лицу размазываешь.
Вынув из кармана теплой джинсовой куртки чистый платок, она тщательно стерла всю сажу с лица Олега.
— Теперь ты в порядке, — с удовлетворением оценила она результат. — Что дальше делать будем?
Олег не успел ничего ответить: потому Вульф заскулил и бросился опрометью на коротких лапках вон из комнаты.
— Вульф! Вульф! Ко мне! — крикнул Олег. Пес не остановился.
— Значит, чего-то почуял, — двинулся следом за ним хозяин. — Пошли.
Вульф добежал до лестницы и стал карабкаться на второй этаж.
— Действительно словно нас куда-то ведет, — бросила на ходу Таня.
— Небось опять крыса, — мрачно ответил ей Тема.
— Не обязательно, — возразил Олег.
— Любая охотничья собака может в принципе быть ищейкой. Я про одного спаниеля читал. У него вдруг открылся какой-то особый нюх на наркотики. И он случайно помог арестовать одну наркомафию на Тверской улице. А до этого был обыкновенным домашним псом. Правда, потом его на таможню работать приняли.
Вульф, не переставая поскуливать, одолел лестницу, пробежал немного вперед по второму этажу и остановился возле распахнутой настежь двери.
Друзья подошли к нему. Теперь Вульф не двигался с места. Только смотрел в комнату и глухо рычал.
Они осторожно заглянули внутрь.
— Что там? — прячась за спины мальчиков, прошептали девочки.
— Кто-то лежит, — ответил Олег.
— Живой? — содрогнулись девочки.
— Пока что не знаем, — отозвались глухо Женька и Олег.
Тема на всякий случай отступил назад.
Олег, крадучись, подобрался к матрацу возле стены. Там под изодранным одеялом угадывались контуры человеческого тела. Наружу торчали одни лишь ботинки.
Олегу сделалось жутко.
— Вроде не двигается. И не дышит, — в два прыжка достиг он друзей.
Вульф, не переставая рычать, следовал по пятам за Олегом.
— А воняет-то как, — потянул носом воздух Женька.
— Неужели т… там… труп?.. — выдавила из себя с трудом Таня.
— Кто его знает, — не отрываясь, глядел на грязное одеяло Олег. — Он вроде совсем не дышит.
— Неужели к нам из-за этого привидение приходило? — охнула Таня.
— Если так, тогда тут кроется преступление, — сказал Женька.
— Неужели убийство? — задрожал голос у Кати.
— А ты посмотри, какой вид у Вульфа взъерошенный, — обратил внимание Женька на пса. — Собаки такие вещи, знаешь, как чуют!
— Тогда надо в милицию. Чего мы стоим? — хотелось скорее покинуть жуткое место Теме.
— Не торопись, — превозмогая страх, медленно двинулся по направлению к телу Олег. — Посмотрим сперва, что там все-таки.
В теории он прекрасно знал, как в таких случаях должен поступать любой настоящий сыщик. Следует подойти к телу, открыть одеяло и, если то, что под ним окажется, подает хоть малейшие признаки жизни, пощупать пульс. Однако Олега била такая дрожь, что он был вынужден возвратиться к друзьям.
— Один не могу, — честно признался он. — Пошли, Женька, вместе.
Женька обычно готов был идти за Олегом куда угодно. На этот раз, однако, и он большого рвения не проявлял. Помявшись у самой двери, он виновато взглянул на Олега.
— Прости. Не могу. Видишь, — перевел он взгляд на собаку, — и Вульф не идет. Если бы там был кто-то живой, он бы, наоборот, лаял. Или пошел бы обнюхивать. А он только рычит. Значит, точно покойник. А я их с детства ужасно боюсь.
— И вообще неизвестно, сколько он тут пролежал, — прошептала Катя. — Может быть, он уже весь разложился.