Чугунков вздохнул и поднял руку, призывая публику к тишине.
– Я понимаю, – сказал он, – что все хотят высказаться, разойтись по своим отрядам и заняться делом. А вот молодой человек, – он показал рукой на очкастого геофизика, – этого не понимает. Я переведу то, что он сказал, на обычный язык. Волна была очень высокой, но длиной – всего чуть больше побережья острова Шикотан. Поэтому, кроме этого острова, не пострадал почти ни один. Слегка зацепило южным краем волны самую восточную часть японского острова Хоккайдо. Расположенный западнее Шикотана остров Итуруп фактически не пострадал, так как волна израсходовала почти всю энергию, налетев на Шикотан. Ее подводная часть разбилась об основание Шикотана, а надводный вал истощился без подпитывающей его подводной части…
Генерал замолчал и сказал геофизику:
– Продолжайте, пожалуйста, но попроще и только по существу.
Геофизик пожал плечами и продолжил:
– Предупреждение, таким образом, было передано за четыре часа до расчетного прохождения цунами через остров. Наша служба обработала материалы в нормативное время, передала сигнал предусмотренным инструкцией способом, вряд ли к нам могут быть какие-то претензии. Тем более что мы давали долгосрочный прогноз еще за…
– Достаточно! – перебил его Чугунков и не дал договорить.
Мне показалось, он сделал это нарочно, чтобы заткнуть рот геофизику. Чугунков явно поспешил его остановить, он не хотел, чтобы все слышали то, что геофизик собирался сказать о долгосрочном прогнозе.
«Надо будет непременно встретиться с этим долговязым! – подумала я. – Мне кажется, у него я смогу узнать немало из того, что меня интересует».
Чугунков тем временем поднял главу местной администрации, широкого, коренастого мужчину с пышными усами и лысой головой. Он был мрачен и неразговорчив. Видно, случившееся сильно его потрясло. Все, чем он управлял, было фактически разрушено.
Лысый сообщил, что предупреждение из Южно-Курильска было получено за три часа пятьдесят минут до прохождения волны, на острове было объявлено чрезвычайное положение и начата срочная эвакуация. Эвакуировались в рекордно короткие сроки. За десять минут до прохождения волны на острове не оставалось ни одного человека. Успели даже вывезти с консервного завода часть готовой продукции.
Погибли, вернее пропали без вести – трое: двое мужчин и женщина, ушедшие в тайгу на склоны Лысой горы на охоту. Их пока на острове не обнаружили. Вероятно, их унесло в пролив между Шикотаном и Кунаширом.
Рабочие завода, бессемейные, завербованные по контракту, размещены в общежитии Южнокурильского рыбного техникума. Решается вопрос с их трудоустройством и выплатой среднего заработка за дни, оставшиеся каждому доработать по контракту. Мужчинам предложено принять участие в восстановительных работах. Из ста восьмидесяти человек рабочих-мужчин согласились тридцать. Сейчас они помогают спасателям, расчищающим завалы в жилом поселке…
Чугунков поднял руку, и все замолчали.
– Вы наверняка знаете, что в жилом поселке не оставалось ни одного человека, когда подошла волна? – спросил он жестко.
– Точно, – ответил лысый на его вопрос негромко, но очень уверенно.
– А на самой территории консервного завода?
– Я сам проверял корпуса и опечатывал двери, – ответил поселковый начальник.
– Сядьте! – сказал Чугунков и резко спросил, обращаясь ко всем собравшимся: – Руководитель спасательных работ здесь?
– Я здесь, Константин Иванович! – недоуменно отозвался молодой мужчина в форме полковника МЧС, сидящий за столом рядом с Чугунковым, справа от него.
– Чем сейчас заняты спасатели, поступившие в ваше распоряжение? – резко спросил Чугунков.
– Завалы разбирают… – недоуменно произнес полковник и густо покраснел.
– Я отстраняю вас от руководства работами, – заявил Чугунков. – Передадите дела вашему заместителю, подполковнику Сорокину. Вы вернетесь в Москву в распоряжение главного штаба МЧС. Приказ получите в Южно-Курильске при посадке на самолет.
– Есть отправляться в Москву, – пробормотал полковник, его карьеру в МЧС можно было считать завершившейся. – Разрешите идти?
Но Чугунков уже не замечал его.
– Подполковник Сорокин! – назвал он фамилию только что назначенного нового руководителя спасательных работ, и из первого ряда поднялся пожилой полноватый мужчина с усталым лицом. – Сколько спасателей работает сейчас на Шикотане?
– Семьдесят пять человек, – ответил Сорокин. – Из них пятьдесят работают на разборе завалов в жилом поселке, десять отправлены на рекогносцировочный обход берега для определения размеров причиненного ущерба, пятнадцать прочесывают склоны горы Лысой в поисках троих пропавших местных жителей.
– Людей с завалов немедленно снимите, – приказал ему Чугунков, – и направьте на поиски пропавших. Мы спасатели, а не восстановительная бригада. Подъемные краны оставить в распоряжении местной администрации, нашими вертолетами поможете им доставить сюда пять бульдозеров. Под завалами людей нет. Работы можно вести интенсивнее, грести все подряд, использовать бульдозеры, взрывать, наконец! И вообще – это уже не наше дело… Выполняйте.
Подполковник повернулся, чтобы выйти из палатки.
– Подождите, Сорокин, – вернул его Чугунков. – Сообщите в Южно-Курильск, чтобы самолет с московской группой спасателей заправили и вернули обратно в Москву. Здесь уже и так избыток наших людей. Мешать друг другу будем… Все, идите.
Сорокин вышел.
«Круто развернулся! – подумала я. – Только мне тоже что-то непонятно – он сам-то только сейчас узнал, что предупреждение было получено за четыре часа до цунами и что людей успели вывезти? Ему не передали информацию о приближении цунами? Никогда в это не поверю! Тогда что же это сейчас такое было? Спектакль? Но сыграно, конечно, эффектно! Не подозревала, что Чугунков такой артист… Интересно, зачем все это ему нужно?»
– Давайте теперь вы, Никаноров! – вызвал он, наконец, измаявшегося уже окончательно начальника районного отдела милиции.
– Докладываю, товарищ генерал! – оживился тот. – На острове постоянно проживает триста пятнадцать человек. Это по данным нашего паспортного отдела. Двести десять из них – рабочие и руководители консервного завода. Семьдесят человек живут в селении нивхов на мысу Северном. Тридцать пять – на противоположном конце острова, в деревне айнов. Трое, ушедшие на охоту на гору Лысую, – нивхи. Остальных забрал на борт сухогруз «Охотник» и доставил на Сахалин. Деревню их смыло полностью. Даже следов от нее не осталось. Из Южно-Сахалинска прислали радиограмму – старики-нивхи просят привезти их обратно, на Шикотан. Я, честно говоря, не знаю, разрешать им это или не разрешать…
– Меня интересуют только трое пропавших на острове, – отрезал Чугунков. – С остальными разбирайтесь сами. Айнов вы предупреждали?
Милицейский начальник замялся:
– Тут дело такое… Предупреждение мы им передали, конечно… Женщин и детей их вывезли. Но мужчины в это время ушли в море, на котика.
– Выражайтесь точнее, майор, – сказал Чугунков. – Что значит – «в море»? В Кунаширский пролив или в сторону океана?
– В океан ушли, на восток, – ответил, потупившись, милиционер.
– Та-к! – крякнул Чугунков. – Сколько человек?
– Восемь, – ответил майор. – Шесть взрослых и два подростка.
– Что о них известно с тех пор? – спросил Чугунков мрачно.
– Ничего, – помотал головой милицейский майор. – Некого послать на их поиски…
– Как это некого, мать вашу? – взорвался Чугунков. – Срочно передайте радиограмму во Владивосток, командующему Тихоокеанским флотом. От моего имени. Просим помощи. Координаты квадратов поисков. Ответ передадите мне. Идите! Стойте! С японцами контакт установлен?
Майор пожал плечами.
– Так это – пограничники должны… – неуверенно сказал он.
– Разрешите, товарищ генерал? – поднялся человек в форме российского пограничника. – Капитан Евграфов, заместитель начальника заставы.
Чугунков посмотрел на него вопросительно.