Тогда он пошел вдоль пылесосных шлангов – вглубь, в самый мрак, в сердцевину черной дыры, где, как он предполагал, и окопалась главная банда.
«Эксплуататоры трудового народа!» – думал Проникаев. «Если их найти, то решится проблема с ингредиентом «Бэ» для создания революции. Это хорошо!»
И он ускорил шаг.
– Затем майор перешел на бег, так как торопился. Бегал Проникаев превосходно. Он даже несколько раз побеждал в галактполовских марафонах между парными звездами Альфа19-Бета17.
Поскольку теперь гравитация черной дыры работала на майора, а не против него, – он быстро добежал до центра черной дыры и оказался в сердце мрака.
Приглядевшись, Проникаев заметил, что сердце мрака неплохо освещается. Он увидел зарево огней очень крупного города. К городу вело большое количество пылесосных шлангов, каждый из которых что-то высасывал из Галактики.
У Проникаева такая несусветная наглость вызвала просто-таки оторопь.
«И кто бы мог подумать!» – мысленно возопил майор.
Самый толстый высасывающий шланг был почему-то желтого цвета, а рядом с ним Проникаев увидел дорожный указатель: «Город Желтого Даймона. Расстояние 9,72е в минус 14-й парсека».
«Практически рядом», – понял Проникаев. – «Желтый Даймон – это, видимо, самый большой желтый высасывающий шланг. По нему-то и высасываются из Галактики все самое дорогое. Поэтому шланг желтого цвета, так как это цвет золота», – индукция майора была, как всегда, на уровне.
Майор пошел вдоль шланга, и через некоторое время увидел указатель: «Завиральный Федерв – туда. Форт Кокс – чуть дальше».
Майор проследовал «туда», и ему предстало мрачное черное здание желтого цвета без окон и дверей. В большое отверстие в стене был ввинчен жирный пылесосный шланг, который пищеварительно хлюпал, что-то закачивая в «завиральный федерв».
Вокруг здания изобиловала охрана. Их форма походила на форму имперских штурмовиков, но только не белая, цвета добра, а напротив – черно-желтая, неизвестно что символизирующая, сразу же вызвавшая у Проникаева неприязнь.
– Проникаев не стал вступать тары-бары с охраной «федерва», а пошел дальше и влился в толпу. Толпа состояла из развращенных женщин, похожих на мужчин, и развращенных мужчин, похожих на женщин.
Все они, как правило, восседали на носилках под балдахинами, а каждые носилки несли 8-12 носильщиков, скользких от пота и черных от тяжкого труда. Лица представителей праздного класса были какими-то серо-буро-малиновыми, и тоже лоснились – от классового превосходства.
Майор немедленно поздравил себя: нашлись сразу ингредиенты «А» и «Бэ» для его рецепта революции – эксплуататоры трудового народа и сам трудовой народ.
– Теперь требовалось смешать все элементы, взболтать коктейль революции и вызвать рвоту в этом космическом черном желудке. Тогда ценности вернутся в Галактику, а труднейшее задание, казавшееся невозможным, можно будет считать выполненным.
Дело оставалось за малым: уговорить местный трудовой народ поднять красное знамя восстания.
Почему красное? Ну, это элементарно, сказал бы майор.
В черной дыре, где все черное, красный цвет – самый заметный, и вокруг него легче всего собрать бойцов и повести их в атаку.
(Желтый цвет, в принципе, тоже был заметным, но Проникаев его отклонил. Из-за того, что город эксплуататоров имел в своем названии слово «желтый», майор сообразил, что этот цвет не пользуется любовью у эксплуатируемых).
– Но как их уговорить? На первый взгляд, трудовой народ черной дыры U426s показался Проникаеву деморализованным и смирившимся со своей незавидной участью.
Требовалось придумать план.
Проникаев принял вид уличного зеваки, разглядывающего витрину, а сам стал напряженно думать…
Подполковник Чеснов откашлялся, сделал глоток из наградной фляжки с гербом Галактпола, и продолжил рассказ:
– Значит, ребята, мы остановились на том, что майор Проникаев задумался над планом организации революции в черной дыре U246s.
– Вскоре он пришел к выводу, что самый угнетенный и оттого самый злобный трудовой народ обитает на окраинах города, в трущобах, – как это он неоднократно видел на самых разных планетах.
Этих трудящихся будет легче всего уговорить поднять красное знамя, подумал Проникаев.
Почему? Да потому, что он, по своему богатому сыщицкому опыту, знал, что у них обычно ничего нет за душой, кроме пары грязных носков и просроченной ипотеки.
А значит – этим трудящимся совершенно нечего терять, поскольку нельзя потерять то, чего нет.