— Владимир Михайлович, несказанно рад вашему возвращению, — залебезил хозяин. — Желаете отужинать? Или изволите пройти в свой номер?
— Нет, Ганс, — сказал Владимир. — Мы с другом желаем отужинать. Сопроводи нас за приличный столик и прикажи подать бутылочку «Мадам Клико» и что-нибудь на закуску.
— Сию минуту, — поклонился Ганс. — Пройдемте.
Хозяин повел друзей по залу мимо весело отдыхающей публики. Подойдя к одному из столиков, за которым развалившись спал какой-то пьяный мужик, Ганс остановился и кивнул стоящим неподалеку официантам.
«Явно простой городской без чина и звания, — отметил про себя Владимир. — Наверняка ремесленник?!»
Два подошедших официанта бесцеремонно схватили мужика под руки и потащили его к выходу.
— Прошу господа, садитесь, — произнес Ганс, смахивая крошки со стола. — Это наш лучший столик.
— Что-то я сомневаюсь, — осматриваясь, хмыкнул Орлов.
— Ганс, пройдоха, ты наверняка нам лукавишь, но я думаю, что он нам подойдет, — сказал Владимир и, скинув на стул свой плащ, уселся за стол.
— Я бы не посмел обманывать вас, Владимир Михайлович.
— Охотно верю… Где там наше шампанское?
— Сию минуту, — сказал Ганс и, отвесив поклон, удалился.
— Это и есть тот самый Гофман? — кивая в сторону уходящего хозяина заведения, спросил Алексей.
— Скорее его сын или внук, — ответил Владимир. — Но он мне нравится, услужливый малый.
— То есть лизоблюд, как и все иноземцы, старающиеся урвать кусочек у России-матушки, — сказал Алексей.
— Да ты суров, мой друг. Что же это ты всех европейцев под одну гребенку равняешь?
— Я не про всех, я только про тех, что устроились у нас, обзавелись хозяйством и сосут соки из земли русской, а сами только и наговаривают на Государя Императора и Империю, когда мы там, на Кавказе, за них кровь проливаем. Зря только их Петр в Россию позавозил.
— Не сочти за оскорбление, Алексей, но ты в корне не прав, — улыбнулся Владимир. — Среди тех, кого, как ты выразился, позавозил Петр, оказались и весьма полезные для России люди. Россия преобразилась и заняла почетное место в мире, какое ей и следует занимать. И думаю, что те иностранцы, которые сейчас живут в России, болеют за Императора, нашего батюшку, ничуть не меньше тебя.
— Братец, надеюсь, что Европа не вскружила тебе голову, и ты не стал вольнодумцем?!
— Уверю тебя, нет, — равнодушно ответил Владимир. — Конечно, мои взгляды поменялись, и я склонен считать, что крепостных нужно освободить. Но признаюсь тебе честно, поскольку я порочный человек, я этого делать не собираюсь. Как и всякий дворянин, по природе своей я алчен и грешен, и поэтому хочу получать причитающуюся мне от них выгоду.
— Ну, брат, мы еще не выпили, а ты уже так разоткровенничался!
— Да нет, просто я честен с самим собой, мой друг, — сказал Владимир. — И поэтому, я хочу быть честным и с тобой.
— А вот и шампанское, — сказал подошедший хозяин трактира. В руках он держал поднос, на котором в ведерке со льдом стояла запотевшая бутылка с игристым, а рядом два фужера и закуски.
Алексей потер ладони.
— Приступим, — сказал он. — Наливай, да поживее.
— Сию минуту, — любезно произнес Гофман и поспешил наполнить фужеры.
— Ну, брат, выпьем за твое возвращение, надеюсь, оно будет веселым, — сказал Алексей.
— Я постараюсь, чтобы оно всем запомнилось надолго, — чокаясь бокалом, сказал Владимир, не придавая значения весу этих слов.
И друзья выпили.
— Господа, довольны? — спросил Ганс.
— Да, — сказал Алексей. — Через полчаса принесешь вторую. Понял?!
— Конечно, — поклонился хозяин трактира, собираясь удалиться.
— Постой, Ганс, — остановил трактирщика Владимир. — Скажи, давно твои предки живут в России?
— Уже третье поколение моя семья держит здесь этот трактир, — ответил Ганс.
— И наверняка, ты предан короне и отечеству и не замышляешь зла государю?
Хозяин трактира побледнел, несколько столиков неподалеку смолкли.
— Странные вопросы вы задаете, барин, конечно же, я предан отечеству!
— Да это я так, пошутил, Ганс, — улыбнулся Владимир. — Я ни на минуту не сомневался в твоей преданности. Просто кое-что хотел доказать своему другу. Можешь быть свободен.
Ганс с облегчением вздохнул.
— Да ну вас, барин, — сказал он. — Ну и шутки вы изволите шутить.
Хозяин еще раз поклонился и, развернувшись, ушел, а друзья громко рассмеялись.
— Да, брат, — наливая второй бокал, сказал Алексей. — Ну, и что ты этим мне доказал?
— А то, что смута не в умах местных зажиточных иностранцев, а среди вольных умов молодого дворянства. Своих стоит опасаться, вот они то, когда-нибудь Россию и развалят в надежде ухватить себе кусочек побольше. Я же довольствуюсь тем, что есть и стараюсь наслаждаться жизнью. И кстати, о наслаждениях жизни, видишь тех прелестных особ?!