– Да, – кивнул Томас Гэбриел. – Я думал, он знает, что делать.
– А вампир? Откуда он взялся? – спросил Джонс.
– Не знаю. Мы разговаривали, и вдруг… – Томас Гэбриел прикусил язык и посмотрел на лес.
Руби откашлялась. Затем переступила с ноги на ногу.
– Кажется, это наша вина, – сказала она тихо.
– То есть твоя вина! – проворчал револьвер.
– Мы охотились на него, – продолжила Руби, – и, наверное, он проследил за нами.
– Если бы ты не гонялась за вампиром, – сказал револьвер, – Виктор Бринн был бы сейчас жив.
– Теперь уже неважно, чья это вина, – сказал Томас Гэбриел резко, перелезая через забор. Револьвер снова заворчал, но мальчик пропустил это мимо ушей и взглянул на Джонса и Руби. – Вам самим придётся сделать фенгнетт, если вы хотите прикончить вампира.
– Но я больше не Опустошитель.
Джонс почувствовал, как сердце ушло в пятки. Не так он собирался провести вечер. Вдруг он услышал тихий шёпот: магия внутри него пришла в восторг. Он пробубнил что-то себе под нос, а затем прочистил горло.
– Руби, ты захватила «Чёрную книгу обучения колдовству»?
Она покачала головой.
– Зачем она мне? Я не могу колдовать одна, забыл?
Томас Гэбриел достал из кармана свой экземпляр книги в чёрном кожаном переплёте и протянул им.
– Берите, – сказал он. – Мне она вряд ли пригодится, – и он сунул её в руки Джонсу.
Когда лучный свет упал на золотистые буквы обложки, Джонс судорожно сглотнул. Сердце сжалось и замерло от страха. Он закрыл глаза, потом снова открыл.
Ничего не изменилось. Друзья стояли перед ним.
И книга лежала у него в руке.
– Пора покончить с этим, – сказал мальчик.
Лес был густой. Томас Гэбриел, Руби и Джонс медленно пробирались меж деревьев, высматривая вампира.
– Как в старые добрые времена, да, Джонс? – шепнул револьвер, прислушиваясь к звукам ночного леса и всматриваясь в загадочные тени вокруг. Но Джонс лишь проворчал что-то и ускорил шаг. Руби нагнала его, хотя она чувствовала слабость и тошноту от укуса, и голова раскалывалась.
– Ты часто приходил сюда с Мэйтландом?
– Да, в детстве, здесь он обучал меня ремеслу Опустошителя. Поэтому Мэйтланд и жил за городом, поближе к лесу, где многому можно научиться. Разве Виктор Бринн не приводил тебя сюда?
– Он считал, что я не готова ходить в лес по ночам.
– Да, здесь опасно после захода солнца, – сказал Джонс. – Держись рядом.
Руби целилась в тёмные провалы между деревьями, чтобы выстрелить при первой необходимости, но её руки дрожали и голова кружилась. Рана нестерпимо ныла. Втайне она радовалась, что Джонс с ней, хотя ни за что бы не призналась ему.
Они продолжали идти, осторожно выбирая путь. Сквозь густой полог леса едва проникал лунный свет и сияние звёзд, и впереди ничего не было видно.
– Он зароется в землю, как раненый зверь, – сказал Джонс. – Нужно просто идти по его следам. – Он показал капли крови на высоких, по пояс, кустах папоротника. На земле они тоже блестели. Ещё несколько минут дети шли в тишине, пока не добрались до прогалины. Приглядевшись, Руби заметила, что тропа разделилась надвое.
Томас Гэбриел и Джонс стояли на перепутье и вглядывались в сумрак.
Ранки на руке Руби стали жечь, и ноги снова подкосились, в глазах потемнело, ей пришлось сесть.
Джонс заметил это и подбежал к ней, к ним подошёл Томас Гэбриел.
– Дыши глубоко, – сказал Джонс. – Мы будем колдовать прямо здесь, как только ты сможешь. Место вполне подходящее.
Руби кивнула. Она немного пришла в себя и даже смогла подняться.
Её сердце затрепетало, когда Джонс протянул ей «Чёрную книгу обучения колдовству».
– Я согласен использовать магию, но заклинание произносить не буду, – сказал он. – Ты Опустошитель, помнишь? Не я.
– Что мы ищем? – спросила она.
– Заклинание для фенгнетта.
Но когда Руби принялась листать страницы, ей никак не удавалось сосредоточиться – так сильно жгло руку, – она чуть не выронила книгу и поспешила вернуть её Джонсу.
– Тебе придётся самому это сделать, Джонс. Прости.
Джонс ворчал и бурчал, пока листал книгу, фыркая время от времени. Когда он нашёл заклинание, то протянул руку, и Руби схватилась за неё.
Он быстро произнёс заклинание и захлопнул книгу. Руби немного завидовала ему, но вдруг печаль кольнула ей сердце: она вспомнила, что Виктор Бринн всегда настаивал, чтобы она училась правильно произносить англосаксонские слова.
Вдруг все мысли замерли, что-то раскрылось в груди, и магия, будто неудержимый поток, вырвалась на свободу. Она заметила, что Джонс тоже почувствовал это. На его лице отразились отвращение и изумление; он четырежды сжал и разжал кулак, и из его пальцев вырвались серебряные искры – квадрат повис в воздухе.