Когда я узнал о гибели моего друга, то долго не мог прийти в себя. Потом написал рапорт, чтобы меня направили в Афганистан, но замполит провёл со мной беседу и сказал, что «такой герой нужен здесь».
Совершенно случайно мне попала в руки книга Александра Проханова (или, может, это было в плане моей судьбы?), из которой почерпнул первую информацию об Афганистане. И у меня появилась идея фикс — попасть в Афганистан, увидеть горы, среди которых остался Геннадий Шаповалов.
В августе 1985 года умерла бабушка, на похороны меня не отпустили, и я разрывался от горя, потому что она была самым близким мне человеком.
В декабре пришло письмо от моего школьного друга Вадима, который попал служить в Литву. Вместе с ним мы подавали документы в Харьковский юридический институт, но нам отказали, предложив поступать после прохождения службы в армии. Вадим писал, что в Москве есть военное высшее учебное заведение, в котором учат юристов.
О Военном институте я тогда даже не слышал, о нём в то время мало кто знал, даже на фасаде контрольно-пропускного пункта вуза на улице Волочаевской не было никакой таблички.
Написав рапорт на имя командира части с просьбой разрешить мне поступать в Военный институт, я неделю ждал ответ, а потом меня вызвали в штаб части.
Полковник Инокентьев внешне оправдывал свою фамилию, которая с греческого переводилась «невинный». Невысокого роста, круглолицый, упитанный, но не толстый, он производил впечатление доброго дядьки. Вот только когда «невинный» шёл по территории части, затихали и прятались даже собаки. Получить от него три наряда вне очереди, это было, по мнению старослужащих, как «два пальца обоссать».
Вот и сейчас он сидел за своим командирским столом и разглядывал меня, стоящего перед ним навытяжку ефрейтора.
— Как служба, товарищ ефрейтор?
— Хорошо, товарищ полковник! — преданно глядя ему в глаза, ответил я.
— А что ж ты тогда поступать в какой-то институт вздумал? Замполит вашей роты говорит, что ты не поступить хочешь, а от службы закосить.
— Отвечать, когда спрашивают!
Я стоял, лихорадочно подбирая слова для убеждения командира в своём желании учиться в Военном институте.
— Никак нет, товарищ полковник! Я до службы хотел стать юристом, а сейчас хочу стать военным юристом!
— Военным юристом, — протянул полковник, — никогда до твоего рапорта не слышал о Военном институте. Даже запрос пришлось делать. Удивительно, но есть такой. Ладно, если окончишь и станешь прокурором, помни моё добро!
Инокентьев взял ручку и на моём рапорте написал: «Согласен. Замполиту полка подготовить документы.»
Июль я встретил в учебном центре ВКИМО.
Документы подавал на юридический факультет, но моего друга Вадима не пропустила медкомиссия, и уже в учебном центре, узнав о Ускоренных курсах и возможности после них поехать в Афганистан, я написал рапорт с просьбой разрешить мне поступать на эти курсы с изучением языка пушту.
После окончания металлургического техникума с красным дипломом у меня были прекрасные знания по многим предметам, но за два года, прошедших с того времени, многое забылось.
Мне надо было сдать первый экзамен (иностранный язык) на пять, и тогда, с учётом моего красного диплома, я поступал в институт, но знание английского меня подкачало…
До экзамена оставалось четверо суток, и обложившись учебниками и словарями английского, я пытался подготовиться к нему.
— Comrade teacher Corporal Sokolov has arrived for the exam. — Эту фразу доклада я учил полчаса.
За столом сидел статный майор с посеребрёнными сединой висками, на груди у него были орденские колодки, говорящие о не простой доле военного переводчика, а рядом с ним молоденькая симпатичная блондинка, преподавательница, приглашённая из московского института иностранных языков им. Мориса Тореза.
— Hello, Comrade Sokolov, take a ticket.
— Ticket number twenty-two — билет откровенно не радовал. На мой не искушённый взгляд, текст для перевода с английского на русский был просто огромный.
В аудитории за отдельными столами расположились пять кандидатов на поступление, двое из армии (один из них я) и три суворовца, совсем молоденькие парнишки в чёрной форме с красными погонами.
Радовало то, что можно было пользоваться словарями. С грехом пополам мне удалось перевести чуть больше половины заданного текста.
Вторым заданием был перевод русских предложений на английский язык. С грамматикой я поплыл и плюнув на всё, перевёл слово в слово.
Третьим заданием проверялась способность воспринимать иностранный язык на слух и его последовательный перевод.
Мои полчаса на подготовку пролетели быстро.
— Comrade Sokolov, are you ready to answer? — девушка смотрела на меня, и только поэтому я догадался, о чём она говорит.
— No, I need five minutes, sorry, — эту фразу я тоже заучил заранее и перешёл на русский язык:
— Вот суворовцы уже готовы отвечать, рвутся в бой! Смотрите, каким огнём знаний у них горят глаза!
Глаза суворовцев смотрели на меня с такой глубокой ненавистью, что я почувствовал шевеление на голове своих волос.
Потом мне понадобилось ещё немного времени на подготовку, и к моменту моего выхода к столу экзаменаторов, в аудитории уже два раза поменялся сдающий экзамен коллектив.
Не торопясь читая перевод текста, я лихорадочно думал, как объяснить отсутствие перевода второй половины, но на моё счастье, меня остановили раньше:
— All right, let's do your second task.
Взяв листок с моими каракулями, экзаменаторша начала смешно хмыкать, а майор, глянув на моё произведение, поднялся из-за стола и, сказав:
— Пойду покурю, — вышел.
— Да, грамматику Вы не знаете… Переводите на слух, — бодро оттарабанив текст, преподавательница посмотрела на меня:
— Translate, please.
Поняв, что терять нечего, я сказал:
— Вы знаете, я почти всё понял, но кое-что надо уточнить. Не будете ли Вы так любезны прочитать текст ещё раз, но медленней?
— Ok, — с улыбкой глядя на меня, она повторила текст.
Глубокомысленно глядя на девушку, которая была старше меня максимум на пару лет, я выдал:
— Прекрасно. Ещё раз, пожалуйста, и ещё медленнее!..
После чтения в пятый раз она не выдержала:
— Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне?
— Конечно! — воскликнул я. — Почтальон ходит по домам и разносит почту.
— Молодец, а что ещё он делает?
— Разносит посылки и переводы!
— Какие переводы???
— Денежные. Солдату надо же на что-то конфеты в магазине покупать.
Не удержавшись, преподавательница рассмеялась и, глядя на меня несколько раз глубоко вздохнула и, наконец, произнесла:
— Молодой человек, Вы понимаете, что английский не знаете совсем?
— Понимаю, — с шуточного настроения я перестроился на серьёзный лад.
— Тогда Вы должны понимать, что я не могу поставить Вам положительную оценку.
— Подождите. Я подал рапорт на Ускоренные курсы и хочу изучать афганский язык, чтобы через десять месяцев стать офицером и поехать в Афганистан. Кто-то же должен ехать на эту войну. Я уже отслужил почти два года и знаю, с какой стороны стреляет автомат. Да и психологически я поустойчивей этих мальчишек, — кивнул на сидящих суворовцев, — целый год я буду учить пушту и когда, и если вернусь доучиваться в институт, то, думаю, смогу изучить английский язык. Или выполнять интернациональный долг, Вы отправите их?
Она замерла, обдумывая мои слова. В этот момент в аудиторию зашёл покуривший и всё понявший майор.
Быстро взяв ручку, девушка пододвинула к себе мою экзаменационную зачётку, вывела в графе оценку 3 (три) и расписалась.
Историю, русский язык и литературу, физподготовку я сдал на хорошо, и единственная тройка не повлияла на итоговый результат поступления в ВКИМО.