Всё стало понятным, едва он зашел в гостиную. В кресле напротив лорда Сент-Джонса восседала мисс Бишоп. Она даже головы не повернула в ответ на приветствие, и холодно сказала:
- Я поспешила, приняв ваше приглашение, сэр Джеймс. Вам лучше отобедать без меня.
Сент-Джонс закашлялся, скрывая (как показалось Ричарду) усмешку, и примирительно сказал:
- Останьтесь, дорогая Пруденс, вы же знаете, мне приятно, когда вы рядом. У меня сейчас не так много радостей в жизни. Возможно, пообщавшись с Диком, вы измените мнение об иностранцах. А немного позже к нам присоединится и Роуз, я отправил её с поручением. Она скоро вернется.
Мисс Бишоп позволила себя уговорить и осталась, но сидела с непроницаемым видом и цедила слова сквозь зубы. Лорду Сент-Джонсу никак не удавалось ее разговорить. Ричард благоразумно помалкивал, боясь рассердить даму ещё больше. Миссис Пауэлл собирала на стол, и выставленные закуски выглядели очень аппетитно, украшенные зеленью, зеленым горошком и молодыми овощами.
- Давайте выпьем, - предложил сэр Джеймс. - Ничто так не поднимает настроение, как старый английский пунш с ромом. Дик, мальчик мой, налейте нам по стаканчику, будьте любезны.
Ричард с готовностью подхватил «стаканчики» - хрустальные бокалы на тонких ножках, и серебряный ковш. В огромной круглой чаше, заполненной до краев напитком рубинового цвета, плавали апельсиновые корки и дольки лимона.
- Миссис Пауэлл делает прекрасный пунш, - сказал сэр Джеймс, когда Ричард поднес бокал мисс Бишоп. - Вам он всегда нравился, Пруденс. Я помню.
- Вы правы, - мисс Бишоп немного смягчилась. - Я даже взяла у нее рецепт. Сейчас так трудно найти хорошую повариху...
Ричард оценил маневр, с которым Сент-Джонс повернул разговор в приятное для собеседницы русло. Сам он решительно ничего не понимал в вопросах прислуги, но мастерство миссис Пауэлл уже успел оценить. Подав бокал лорду, он налил пунша и себе. Напиток пах индийскими пряностями - корицей, гвоздикой, и чем-то незнакомым, но приятным.
За дверью зазвенел знакомый голосок, и Сент-Джонс подмигнул Ричарду:
- Вот и мисс Форест вернулась. Сейчас вам будет повеселее, Дикон.
Роуз ворвалась в гостиную, подобно порыву свежего ветра. В просторной комнате сразу стало тесно - девушка шумно поздоровалась с мисс Бишоп, поправила плед, укрывавший ноги старого лорда, и принялась подшучивать над Ричардом.
- Вы как хотите, хозяин, - заявила Роуз, выхватывая бокал у Ричарда, - а я заберу вашего гостя. Над морем радуга! Он должен увидеть её, чтобы Энкер-Хауз на картине заиграл красками! И не спорьте со мной! Нет, нет, нет!
Ричард не успел опомниться, как оказался в коридоре, а девушка, хохоча, увлекала его вниз по лестнице, через холл - к выходу из дома.
- А знаете, я рад, что вы появились и похитили меня, - сказал Ричард, когда они остановились возле розария. - И ведь дело вовсе не в радуге, верно? Вы пришли спасти меня от презрения мисс Бишоп. Как вы узнали, что я вызвал гнев её светлости?
- Даже не думала об этом. А что произошло? - Роуз перестала изображать из себя милую шалунью, и теперь глаза её смотрели спокойно и внимательно.
Они шли по затененной аллее, соприкасаясь плечами и укрываясь одним зонтиком. Шляпка на голове девушки съехала на затылок, а шляпная булавка высунулась наполовину, грозя вывалиться, но Ричарду и это казалось очаровательным. Он в подробностях пересказал разговор с англичанкой, со смехом копируя интонацию старой девы. Но Роуз почему-то не смеялась.
- Да, вы правы, сидеть нос к носу с такой непримиримой особой - тут и до беды недалеко, но я вас увела совсем по другой причине, - сказала она, и её голос показался Ричарду грустным. - Лучше оставить их одних. Мисс Бишоп утверждает, что до сих пор живет памятью о неверном женихе, но мне кажется, она давно забыла его, и теперь все её помыслы не с младшим братом, а со старшим. Кто знает? Может, они решат соединить свои жизни. Прожить вместе последние дни и взойти рука об руку на небо - это не самая плохая судьба.
- Теперь вы говорите, как каноник, - заметил Ричард.
Роуз покраснела жарко и мимолетно, но не смутилась, а воинственно вскинула голову:
- Можете смеяться сколько угодно, а я испытываю к мисс Бишоп приязнь. Да-да! И восхищаюсь её мужеством. Не так-то просто быть отвергнутой невестой в маленьком городке.
Ричард замолчал, присмирев. Молодые люди вышли к Вороньей Круче и пошли по краю обрыва. Небо прояснилось, но море волновалось белыми «барашками», а ветер тут же растрепал прическу Роуз. Глядя на горизонт, она заправила выбившийся локон за ухо. Неожиданно для самого себя, Ричард коснулся пальцем крепкого девичьего ушка, такого бархатисто-нежного на ощупь. Роуз вздрогнула от неожиданности:
- Эй! Что это вы делаете?
«...вы делаете?.. делаете?..» - отозвалось на скалах, а потом эхо заверещало уже знакомым голосом:
- Что вы делаете, жестокие Джонсы! Что вы делаете?! - лохматая голова сумасшедшей Беатрис показалась над обрывом. - Он мертв и ушел, леди!.. Он мёртв и ушёл!.. Жестокие Джонсы! Лживые Форесты! Художник, беги, пока жив!..
- Уйдем, - сказала Роуз тихо, но твердо, увлекая Ричарда в сторону.
Крики позади них прекратились так же внезапно, как и начались. Оглянувшись, Ричард не увидел безумной Беатрис, она словно растворилась в воздухе.
- Жутко, правда? - произнес он. - Думаете, мисс Марвин не свалилась с обрыва?
Роуз пожала плечами. Ричард наклонился, чтобы поймать её взгляд, и только сейчас заметил, что веки у нее припухли.
- Вы плакали? - спросил он взволнованно.
Девушка отмахнулась:
- Что вы! Я никогда не плачу. Просто слишком быстро ехала из Торки в Энкер-Хауз, ветер бил в лицо.
- И опять загнали лошадей? - пошутил Ричард.
- Я ехала на мотоцикле.
- Вы и это умеете?! О, современные барышни...
- Нет, не умею. Меня подвез старый знакомый, а запасных очков у него не было, - призналась Роуз, и на щеках её заиграли ямочки.
Ричард собрался порасспросить о «старом знакомом», как вдруг Роуз замахала рукой и бросилась к высокому мужчине с седыми усами, в дождевике и тяжелых сапогах. Ричард с некоторой досадой наблюдал, как она повисла мужчине на шею и расцеловала в щеки вовсе не с английским темпераментом.
- Это мой милый дядюшка, - сказала Роуз, когда Ричард подошел ближе. - А это - тот самый художник, которого выписал хозяин.
- Мистер Страшный-иностранец-француз? - мужчина крепко пожал Ричарду руку. Голос у него был низким и раскатистым. - Я - Томас Форест, дядя и опекун этой мисс, что поднимает шум всюду, где появляется.
- Почему бы вам не зайти к нам в гости, мистер Дюран? - Роуз положила голову на плечо дяди и лукаво посмотрела на Ричарда. - Не обещаю таких вкусных булочек, как у миссис Пауэлл, но чай я завариваю ничуть не хуже.
Дом у бывшего садовника был небольшим, всего в три комнаты. Было здесь чисто, но пусто, как будто в музейной комнате.
- Я - вдовец, - объяснил мистер Форест, раскуривая трубку, пока Роуз кипятила воду и бросала в чайник кусочки индийского прессованного чая. - Когда умерла миссис Форест, я дал слово, что больше в моем доме не будет хозяйки. И как видите, держу его, - он громко и не к месту расхохотался. - Здесь не так уютно, как в Энкер-Хаузе или у миссис Нортон, но мне нравится. Сам себе хозяин - бросаю грязные сапоги куда вздумается, и никто не пилит меня за табак, рассыпанный по полу.
- Так ты совсем одичаешь, дядюшка. Люди начнут тебя бояться и обходить наш дом стороной.
- Пусть боятся, - сказал Форест. - Меньше гостей - больше серебряных ложек, как поговаривал мой дед.
- Дядюшка страшно гордится своими ложками, - объяснила Роуз, разливая чай из серебряного викторианского чайника. - Почти так же, как сэр Джеймс - розами. У старичков всегда есть милые страстишки.
- Эй, племянница! - загремел Форест. - Не такой уж я и старик!