Дик вылетел из кресла так стремительно, будто его катапультировали.
— И что?!
— Хо-о! Посмотрели бы вы, как он пушит клиентов Маленького Яна…
Дик тоже было растянул рот до ушей, но вдруг спохватился и стал серьезным.
— Смеяться будем потом. Сейчас быстро — одна нога здесь, другая там, — возьми несколько ребят и разыщи Джо Москита. Передать ему от моего имени: “Задний ход”. — Он поглядел на часы. — Сейчас — одиннадцать. В двенадцать доложишь об исполнении.
… А в “Счастливом шансе” посмотреть действительно было на что. В заведении Маленького Яна было всего три рулеточных стола, зато по размаху карточной игры это казино даже превосходило “Любимцев Фортуны”.
“Маэстро грандиозо” остановился на двух столах, которые при минимальной затрате времени сулили максимальный выигрыш. Сперва он сел за стол, где сражались в “Черного Джека”, или “17 и 4”, разновидность русского “очко”, с той только разницей, что карты выкладываются в открытую. В какие-нибудь полтора часа баталия была блистательно завершена. Противник с опустошенными карманами в панике оставил поле битвы.
“Маэстро грандиозо” перешел за стол, где играли в покер игру истинно американскую, успех в которой обеспечивает, прежде всего, безграничное нахальство. Имея на руках самые плохие карты, можно “блефовать”, то есть, делать вид, будто у вас на руках все козыри. И в этой “войне нервов” верх, в конечном счете, одерживает тот, у кого достаточен запас наглости и… денег. За последними, как известно, у “Маэстро грандиозо” дело не стояло. Разгром, который он учинил, был ужасающим… А так как банк за этим столом держало казино, Маленький Ян ощутил как почва уходит у него из-под ног.
Однако у Маленького Яна были свои “Ангелки” и “Джо Москиты”. Одному из них, чрезвычайно элегантному субъекту, он и отдал, с глазу на глаз, уже известный нам приказ, только в категорической и лапидарной форме:
— Стукни этого парня. И — концы в воду.
Чрезвычайно элегантный субъект отступил на шаг и приложил руки, унизанные кольцами, к ослепительному галстуку:
— Я извиняюсь, мистер Микардо, но думаю, что это будет не в ваших интересах.
— Что-о-о?
— Те крупные суммы, которые Маэстро унес из “Счастливого шанса”, он положил в банк мистера Чирчелла.
— Ну и что из того? — спросил туго соображавший Ян.
— А то, что в случае исчезновения Маэстро ваши денежки достанутся Большому Дику.
Когда эта простая истина дошла до сознания Яна, он грохнул кулаком по столу:
— Да это сам сатана! Приказ отменяется!
Он с ненавистью представил себе облик Маэстро, его солидную фигуру, его артистическую внешность и львиную голову. Может быть, у него, как у библейского силача Самсона, таинственная сила заключалась в могучей шевелюре? Но где же Далнла, которая острижет его?
… Теперь пришла очередь Маленького Яна стать инициатором нового свидания боссов.
Встреча состоялась в особой комнате при одном из баров Дика. Стоял жаркий, даже для Флориды, день. Однако Дик, в белом пиджаке и таких же брюках, гладко причесанный и чисто выбритый, был совершенно сух. Ян сидел, тяжело дыша, клетчатая рубаха, расстегнутая сверху донизу, открывала густо заросшую грудь, на каждом волоске, словно росинки на траве, блистали капельки пота.
Оглядевшись, Ян заметил, что в комнате находится еще один человек — молодой, очень худой, неряшливо одетый. Он скромно примостился в уголке и ничем не проявлял своего присутствия.
— А Сид тут зачем?
— Пусть сидит, — сказал Дик. — Он нам, возможно, понадобится.
Сидней Платтер был сыном состоятельных родителей и в свое время учился в университете, выказывая блестящие способности. Его погубили карты. После смерти отца он быстро промотал довольно значительное наследство, опустился, оказался замешанным в разные неблаговидные истории. Родные отреклись от него. Скатываясь все ниже, он вступил в связь с гангстерами и теперь играл в шайке Дика жалкую роль приживальщика. Впрочем, Сид пользовался репутацией образованного человека, и многие идеи усовершенствования “гэмблинга” — игорного бизнеса, которые Дик выдавал за свои, принадлежали Платтеру. Именно он подал идею “карточной лотереи”, настолько бесцеремонного надувательства, что невозможно было пересчитать попавшихся на эту удочку.
Дик нередко консультировался с Платтером, но держал в черном теле (“чтобы не избаловался”) и заставлял довольствоваться крохами с зеленых столов.
— А что вы думаете обо всем этом? — задал вопрос Ян.
Оба босса уперлись взглядами друг в друга и придали физиономиям соответствующие выражения: Дик — многозначительное, Ян — крайней озабоченности.
— Что я думаю, — отвечал Дик. — Вот что: лошадиные перья! [33]
— Лошадиные перья! — как эхо отозвался Ян.
— Надо что-то предпринимать! Ведь он пустит нас в трубу, распугает всех клиентов, — продолжал владелец “Счастливого шанса”.
— Это какое-то наваждение. Я пробовал подсаживать к нему шулеров-виртуозов, снабдив их последней новинкой — специальными очками, сквозь которые можно видеть знаки на карточных рубашках.
— Результат?
— Он выпотрошил их, как индюшек в День благодарения [34]. Кто же он такой?
— Я наводил справки: в Нэшвилле не было и нет юриста с фамилией Ларгетни, — заявил Дик.
— Тут и без справки все ясно, — осмелился подать голос из своего угла Сид. — Ведь Ларгетни — это не фамилия. Прочитайте наоборот — и получится “интеграл”, математический термин.
— Ну вот! — торжествующе воскликнул Ян. — Я же предполагал, что это оборотень!
— Чепуха, Ян…
— Или — робот, — высказал Ян внезапно пришедшую в голову догадку. Впрочем, чувствуя, что сморозил глупость, он осекся, да так и замолк с вытаращенными глазами и полуоткрытым ртом. И никто не подозревал, насколько близок к истине был он в этот момент.
— Ну, Ян, вы совсем зарапортовались, — насмешливо сказал Дик. — Если бы я не знал, что вы в жизни не развернули ни одной книжки, то подумал бы, что вы начитались фантастических романов. Давайте спросим Сида: что думает он?
Сид вытянулся и откашлялся, как бы готовясь отвечать урок.
— Я думаю, что он не оборотень, не робот, не гипнотизер, не маг или какой-нибудь там джинн из арабских сказок, а просто человек, в совершенстве владеющий математикой.
— Да какое же отношение имеет математика к рулетке и картам? — спросил Ян.
— Математика имеет отношение ко всему.
— Ты что-то не туда загибаешь, Сид…
— Ничуть. Я сам когда-то изучал математику, — грустно заметил Платтер.
— Да пойми же, что игра — просто водопад случайностей… — сказал Дик.
— Высшее назначение математики как раз в том и состоит, чтобы находить скрытый порядок в хаосе, который нас окружает, — пояснил Сид. — В математике есть специальная дисциплина — теория вероятностей, и она родилась за карточным столом, сперва как теория азартных игр. Теперь она превратилась в самостоятельную науку, мощное орудие познания и анализа, ею сейчас занимаются крупнейшие ученые. От этой большой науки отпочковалась современная математическая теория игр.
— И ученые занимаются игрой в “Черного Джека”? — спросил огорошенный Ян.
— Не только. Я знавал двух академиков, которые часами сражались в “крестики и нолики”.
— Тьфу ты, пропасть! — на лице Яна выразились недоверие и разочарование. Этот невежественный тип питал какой-то подсознательный священный трепет перед учеными, как дикарь перед стихийными силами природы и вообще всем непонятным. Он никак не мог примириться с мыслью, что серьезные, солидные люди, жрецы науки могут тратить время на такое пустяковое и безответственное занятие, как игра в “крестики и нолики”.
Дик тоже заинтересовался объяснениями Сида:
— Не хочешь ли ты сказать, парень, что с помощью математики можно найти способ играть без проигрыша?
— Вы попали в точку. Это возможная вещь. Нужно только подобрать ключ к каждой игре. Называется он алгоритм.