— Да помогает она, — вздохнула Томаса. — И на рынок ходит, и обед готовит. Она и заказы бы стала разносить, да ведь девочке надо учиться. Ты же не заставляешь своего Чуса работать.
— А у нас и так денег хватает! — воскликнула Сесария. — Старший сын устроился в неплохое место, муж работает. Дома я одна справляюсь. А если заболею, мне помогут. У меня на то муж есть.
— Опять ты за свое, — махнула рукой Томаса. — Когда ты успокоишься? Десять лет прошло, а ты все голову ломаешь.
— Ишь, тоже мне, — Сесарии больше нечего было сказать. — Ладно, пойду, а то мой скоро из школы вернется.
Соседки распрощались, и Томаса побрела дальше. Последние слова Сесарии почему-то царапнули ее. В это время на колокольне ближайшей церкви пробили час. Значит, Сесария только начинает варить обед, поджидая своего Чуса, а Роза в то время уже всегда дома. Неужели Розита прогуливает? Несмотря на боль в суставах, Томаса пошла быстрее. Так и есть: когда она вошла в дом, Роза деловито хлопотала над кастрюлями.
— Розита?
— Что, Манина?
— Ты почему так рано?
— Я же говорила, дон Венансио...
— Я только что встретила Сесарию, — Томаса старалась говорить строго. — Она только еще ждет своего Чуса из школы. А ты уже давно дома. И так каждый день. Ты что, прогуливаешь, дочка?— Томаса внимательно посмотрела на крестницу, которая помешивала суп, стараясь изо всех сил сохранить безмятежный вид.
— Ну так ведь Чус учится в другом классе, и потом... — Роза помедлила. — Мне же надо разнести белье по адресам.
— Я это уже сделала, — сказала Томаса.
— Но Манина! — Роза обернулась к крестной. — Я же сказала тебе утром, что все сделаю сама! И еще меня как следует стирать.
— Тебе в школе учиться надо, а не стирать, — проворчала Томаса.
— А я учусь! Но у меня же куча свободного времени. — Роза смотрела на крестную со слезами на глазах. — Ты ведь едва ходишь! Я прошу тебя, не носи больше белье, ну пожалуйста! Иначе я уйду из школы! — вдруг воскликнула девочка.
— Да что ты, Розита, Бог с тобой, — испугалась Томаса. — Ни в коем случае! Я дала слово твоей матери, что выращу тебя умной, образованной. Ты должна закончить школу, стать настоящей сеньорой, а не какой-то прачкой. — Она хотела привстать со стула, но, сморщившись от боли, снова села.
— Хорошо, — девочка подошла к крестной и ласково положила ей руку на плечо. — Но можно я буду разносить готовые заказы? Ну, пожалуйста!
— Ну хорошо, хорошо, — согласилась Томаса, которая и сама чувствовала, что стирать и разносить белье по домам ей уже не по силам.
— А теперь пойди приляг. Я сама управлюсь.
— Что ты, дочка. Надо работать. У меня еще столько стирки.
— Полежи немного, а потом мы вместе все перестираем. Ты мне будешь говорить, что и как делать.
Роза взяла Томасу за руку и помогла той лечь.
Роза уже несколько дней не приходила на пустырь. Сначала она даже не замечала этого, но скоро заскучала по старым друзьям. Не забудем, что Розите было всего десять лет и она не могла только работать и учиться, совсем забросив свои игры. Все чаще и чаще Розу подмывало не пойти в школу, а пойти поиграть. Ну хотя бы один денек отдохнуть. Ведь о том, чтобы бросить хотя бы на день работу, не могло быть и речи.
Роза уже научилась вполне сносно стирать. Конечно, у нее получалось не так ловко и быстро, как у Томасы, но, как говорила сама крестная, для ученицы выходило очень даже ничего. Томаса продолжала стирать те вещи, которые требовали особой тщательности, оставляя Розе вещицы попроще, вроде мужских носков. Кроме того, Роза замачивала белье и развешивала его на просушку, а потом разносила заказы. Это была уже очень большая помощь, но доктор, к которому она заставила-таки пойти Томасу, сказал, что той желательно на время вообще прекратить работу и, кроме того, выписал какое-то очень дорогое лекарство, которое Томаса покупать отказалась как ни настаивала крестница.
Роза бросила очередную порцию белья в теплую мыльную воду, когда в дверях появились Чус и Палильо.
— Ты чего так давно не появляешься? — спросил Чус.
— Некогда, — коротко ответила Роза.
— Да хоть на полчасика выходи,— попросил Палильо, — а то без тебя скучно.
— Полчасика! — Роза сделала большие глаза. — Да у меня и пяти минут нет свободных.
— Жаль, — вздохнул толстенький малыш Палильо.
— Ну тогда помогли бы что ли!
— А разве мы можем? — уныло сказал Чус.
— Что, белье развесить не сумеешь?
— Сумею, пожалуй, — кивнул головой Чус.
И работа закипела. Не прошло и пятнадцати минут, как домик Томасы исчез за белыми развевающимися на ветру простынями. После этого Чус и Палильо взялись разнести чистое белье по трем адресам.