— Только смотрите, не споткнитесь, а то принесете вместо чистого белья половые тряпки! — предупредила приятелей Роза.
Закончив разносить белье, Чус со всех ног побежал домой. Он и так уже сильно задержался, а Сесария была не из тех матерей, которые позволяли себя не слушаться. Чус, запыхавшись, ворвался домой и сразу увидел, что пощады ждать не приходится.
— Где ты был, негодник? — грозно спросила Сесария.
— Я... я... — Чус не знал, что бы такое соврать, чтобы мать поверила.
— Что «я, я»? — передразнила сына Сесария. - Если ты скажешь, что гонял в футбол на пустыре, то я там была. Говори, куда бегал, несносный мальчишка?
Чусу ничего не оставалось, как сказать правду:
— Я Розе помогал. Сначала белье развешивал, потом ходил с корзинкой заказы разносил. Роза же теперь работает целыми днями, у нее крестная заболела.
— Работает, говоришь? — Сесария посмотрела на сына. Он съежился, ожидая, что на него сейчас посыпятся проклятья, а то и нечто более ощутимое, но мать только и сказала: — Ну ладно. Иди обедать.
Томаса сидела на скамеечке перед домом. Она устала лежать в помещении — хотелось подышать свежим воздухом, погреть больные суставы на солнце. В конце улицы она увидела полную фигуру соседки. Сесария не спеша шла куда-то с кастрюлей в руках. «Куда это она?» — удивилась Томаса, но вслух ничего не сказала.
Сесария меж тем дошла до небольшого домика прачки и осведомилась:
— Здравствуй, Томаса, как здоровье?
— Да все так же, не хуже и не лучше.
— Я слышала, у тебя Роза за работу взялась.
— Да, — ответила Томаса, — почти все за меня делает. Совсем замоталась бедная девочка, а я и встать не могу. Доктор говорит: «Бросайте стирку хотя бы недели на две или на месяц», лекарство выписал. А оно знаешь, сколько стоит? Если я две недели не буду работать, я не только лекарства, кусок хлеба себе не смогу купить.
— Да вот мой Чус вчера Розе помогал, — сказала Сесария как всегда ворчливо. — Может, он и завтра придет. Тут, там поможет, глядишь, девочке легче будет.
Этого Томаса уж совсем не ожидала услышать. Чтобы Сесария не только не ругалась, что ее сынок водится с оборванкой, а еще и присылала его специально, чтобы он помогал — такого она и представить себе не могла.
— Ну что ты молчишь, Томаса? — грубовато спросила Сесария. — Или язык проглотила? Я вот тут вам принесла бобов с томатами и свининой, такого твоя девчонка не приготовит. — Соседка продемонстрировала потрясенной Томасе кастрюлю. — Пойду поставлю тебе на стол.
Пока Сесария топала где-то внутри дома, Томаса немного оправилась от удивления. Она и представить не могла, что в трудную минуту именно эта горластая языкастая соседка первой протянет ей руку помощи.
— Спасибо тебе, Сесария, - от всей души поблагодарила ее Томаса, когда та вновь вышла на улицу.
— Да чего уж там! — махнула толстой рукой соседка.— Что ж мне, смотреть, как вы голодной смертью умираете?
— Еще раз спасибо тебе, соседка, — сказала растроганная Томаса.
Роза вернулась домой как всегда очень рано. Она быстро переоделась и побежала на кухню. Каково же было ее изумление, когда она увидела, что на столе стоит чужая кастрюля. Сняла крышку — бобы, да какие вкусные!
— Сесария приходила, принесла, — услышала она слабый голос Томасы.
— Кто?! — не поверила своим ушам Роза.
— Сесария. А еще она сказала, что Чус теперь будет тебе помогать. Она его сама сюда пришлет.
— Манина, а тебе не приснилось? — с недоверием покачала головой Роза. — Сесария же нас всегда терпеть не могла.
— Что же, бобы тоже приснились?— Томаса даже слабо улыбнулась.
— Ну, чудеса так чудеса! — никак не могла успокоиться Роза. — Чтобы такая злыдня... — и Роза начала разогревать бобы, принесенные злыдней Сесарией.
Томаса лежала и думала, как часто мы ошибаемся в людях. Сесария всегда казалась ей самой толстокожей и непробиваемой из всех соседок, которую невозможно не то чтобы разжалобить, даже заставить что-то почувствовать. А как она нападала на Томасу, вечно подозревая, что Роза ее собственная дочь, которую она только выдает за крестницу. Но когда пришла настоящая беда, Сесария оказалась первой, кто позаботился о них. «Верно говорят, что друзья познаются в беде», — думала Томаса.
— Розита, — сказала она, — переложи бобы в нашу кастрюлю, а эту аккуратно вымой и после обеда отнеси Сесарии.
— Только не это! — воскликнула Роза. — Чтобы я к ней! Помнишь, как она меня всегда гоняла со своего двора!