Монтеро вернулся в кабинет и набрал номер домашнего телефона Марии.
— Мария, я вас не потревожил? — спросил он скорее из вежливости, поскольку имел привычку звонить секретарше домой и давать указания на завтра. — Прошу вас, завтра же с утра соберите сведения, касающиеся состояния дел Армандо Маркоса. Особенно меня интересуют его проекты в Гвадалахаре.
— Сеньора не желает еще шампанского?— Слуга, разносивший напитки, подошел к Алисии.
— Пожалуй, еще немного вина, — задумчиво ответила та, а затем снова окликнула слугу. — Скажи, как пройти к гаражу?
— К гаражу? — удивился слуга.
— Да, именно к гаражу. Ты что, не понял? — рассердилась Алисия.
— Вот сюда, сеньора, через сад направо, — в замешательстве бормотал слуга. — Сначала вы попадете во внутренний двор. Там и гараж. Но, сеньора...
— Мне нужно проконсультироваться с машину какой марки следует покупать, — заявила Алисия.
Она вышла в сад, где резвились дети, быстро пересекла его и оказалась во внутреннем дворе. В его глубине находился гараж. Алисия с удовлетворением заметила, что ворота приоткрыты и внутри горит свет. Алисия, стараясь ступать неслышно, подошла ближе и заглянула вовнутрь. В гараже, наклонившись над одной из двух машин Монтеро, стоял Педро Луис и прочищал карбюратор.
В течение некоторого времени он не замечал присутствия в гараже женщины, и Алисия решила обратить на себя внимание. Она подошла к машине, наклонилась к окну, благо стекло было опущено, и дважды просигналила. Педро Луис вздрогнул от неожиданности и обернулся.
— Сеньора Алонсо? — изумился шофер. — Как вы здесь оказались?
Педро Луис растерялся, настолько он был удивлен появлением этой богатой сеньоры здесь, в гараже на заднем дворе, тем более что на ней было вечернее платье с обнаженной спиной.
— А ты, оказывается, трусишка, Педро Луис, — погрозила ему Алисия пальчиком с ярко накрашенным ногтем. — И чего же ты так испугался? Я ведь не твоя хозяйка и не имею права делать тебе выговор. Хотя я и не собиралась этого делать, — она широко улыбнулась, показывая ровные белые зубы. — Продолжай, мне нравится смотреть, как ты работаешь. Ты такой старательный, такой сильный...
Алисия обошла машину и подошла к нему.
— Я просто восхищена! — не отрывая глаз от его лица, грудным голосом проворковала она.— Ты еще так молод, а тебе удается справляться с такой огромной машиной. Она похожа на железное чудовище. А ты приручил его!
Педро Луис смутился еще больше. Неужели эта сеньора, подруга доньи Росауры, явилась в гараж специально, чтобы похвалить его! Он не знал, что ответить, и только пробормотал:
— Да что вы, сеньора Алонсо, это же моя работа.
— Но ты великолепный шофер, — продолжала Алисия.
— Я стараюсь, — пожав плечами, сказал Педро Луис. — Сеньор Монтеро вроде мною доволен.
— Доволен тобой? — низким голосом переспросила Алисия, продолжая медленно придвигаться к нему. — А он хоть раз похвалил тебя?
Женщина оказалась уже так близко от молодого человека, что тот попятился. Она двумя пальцами взяла у него из рук отвертку, которую он продолжал держать, и с деланным интересом начала рассматривать ее.
— Сеньор Монтеро — строгий хозяин,— заговорил Педро Луис, которому все происходящее начинало казаться все более и более непонятным. — Но мне грех жаловаться. Он дает мне работу, жилье, питание, и я благодарен ему за это. Я ведь сам не из Мехико.
— Какая смешная вещица, — сказала Алисия, продолжая крутить в руках отвертку. — И почему это мужчинам нравится с ними возиться?
Она равнодушно бросила отвертку на столик с инструментами и вытерла пальцы о куртку Педро Луиса, как бы ненароком коснувшись его тела. Оно было упругим и мускулистым. Затем Алисия принялась расхаживать по гаражу, рассматривая аккуратно развешанные по стенам, расставленные по полочкам инструменты и запасные детали. Все было в образцовом порядке.
— А мне нравятся такие, как ты, — медленно произнесла она, — серьезные, сильные, трудолюбивые. Я знаю им истинную цену.
— Спасибо, сеньора, — вконец растерялся Педро Луис. — Вы очень добры...
Вдруг Алисия споткнулась — случайно или нарочно—о лежавшую на земле монтировку и чуть не упала. Педро Луис бросился ей на помощь, проклиная себя за то, что вовремя на убрал инструмент на место.