Он счастья Мария буквально задохнулась.
— Мигель... — только и смогла прошептать она.
— Да, Мария, — продолжал он, довольный произведенным эффектом, — мы обязательно поженимся, обещаю тебе это. — Он помолчал. — Но мне нужна твоя помощь. Я хочу проучить этого скрягу Монтеро.
— Я буду помогать тебе чем могу, — с готовностью согласилась Мария.
Мигель молча курил, что-то обдумывая, а затем спросил:
— Скажи, много ли сейчас у Монтеро деловых партнеров? Есть ли новые? Кто они?
— Вообще-то он старается избегать совместных проектов, — задумчиво начала Мария. — Знаешь, он такой подозрительный. Но вчера вечером он позвонил мне и попросил навести справки о некоем Армандо Маркосе, который имеет какие-то дела в Гвадалахаре. Через пару дней я должна передать ему эти документы.
Это было как раз то, что нужно. Мигель задумался. Хорошо бы посмотреть эти документы раньше, чем их увидит Монтеро. Возможно, здесь будет за что зацепиться. Надо только выяснить, что за птица этот Армандо Маркое.
— Мария, — он взял ее за руку, — покажи эти документы сначала мне.
— Но что если дон Карлос спросит? — забеспокоилась Мария, которая была очень опытным и ответственным работником, и мысль о том, чтобы передать на сторону, пусть даже любимому человеку, служебную информацию, ужасала ее.
— Скажи, что проверяешь, уточняешь. Он же доверяет тебе и только похвалит тебя за старательность.
— Но, Мигель... — Мария не знала, что и делать.
— Значит, ты не любишь меня... — Он пристально посмотрел ей прямо в глаза.
Мигель был уверен, что ни одна женщина не сможет противостоять его обаянию, тем более такая «серая мышка», как Мария.
— Хорошо, я все сделаю, — пообещала она. — Я передам тебе все, что мне удастся узнать об этом Маркосе.
— Не беспокойся, я не задержу эти документы надолго, — довольно улыбнулся Мигель.
Мария вздохнула. Она прекрасно понимала, что идет на обман, на служебное преступление. Но годы брали свое, молодость прошла, и ради любви к Мигелю, ради той надежды, которую он заронил в ее душу, она была готова на все, даже на обман человека, с которым работала уже много лет и который полностью доверял ей.
— Спасибо, Мария, — Мигель взял ее пальцы и поднес к своим губам. - Я люблю тебя, дорогая. И мы им всем еще покажем...
ГЛАВА 8
Три часа спустя, когда девочек уже отправили после обеда, Луиса Линарес сидела в гостиной своей матери доньи Исабель и говорила ей:
— Эту тягу к вульгарному обществу не выбить из него никакими силами.
Донья Исабель понимающе опустила веки:
— Я предсказывала тебе это, моя милая, но ты была слишком самонадеянна. Тебе казалось, что если у мужчины обаятельная улыбка и если он умеет помолчать и не сказать явных глупостей, то сделать из него вполне светского человека ничего не стоит.
— Но согласись, мама, вначале его успехи были просто поразительны. Он все схватывал буквально на лету. Ни одно мое замечание не пропадало впустую.
— У него была вполне определенная цель: добиться твоей руки. Он понимал, что для этого должен достичь определенного уровня светскости, иначе мы с отцом не допустили бы этого брака.
— Мама, ты так говоришь, будто Леонардо женился на мне по расчету, — недовольно произнесла Луиса.
— Да нет, я совсем этого не говорю. Он был без ума от тебя, это все видели. Но твои манеры, образованность, сама принадлежность к высшему обществу, несомненно, составляли для него часть твоего очарования наряду с твоей красотой. Женщина, стоящая на несколько ступенек выше мужчины на сословной лестнице, обладает для него дополнительной притягательностью.
— Ты думаешь?
— Уверена. Другое дело, что, когда цель достигнута, это действует уже не так сильно. Восхищение — не слишком устойчивое чувство. А восхищаться человеком, которого видишь каждый день, вообще практически невозможно.
— Но я и не прошу мужа мной восхищаться, — сказала Луиса. — Я прошу его считаться с моим мнением в тех вопросах, в которых я разбираюсь лучше него.
— Мужчины хорошего происхождения, насколько я заметила, становятся с годами все более гибкими в щекотливых ситуациях, — задумчиво проговорила донья Исабель. - Из любой сомнительной истории им удается выпутаться без урона для своей репутации. Не то с мужчинами, которые ... м-м... Я хотела сказать, с выходцами из других слоев. Они становятся с годами все упрямее, пожалуй, даже любят иногда противопоставить себя общественному мнению. Вот поэтому мы с отцом...
— Но Леонардо не плебей, вышедший из низов, — перебила мать Луиса. — Не надо так о нем говорить.