— Я ничего такого и не сказала. Ты сама посетовала на его неразборчивость в общении, а это о многом говорит.
— Да, мама. Я даже порой думаю, что, будь у Леонардо любовница, он и тут выбрал бы птичку невысокого полета.
— У Леонардо есть любовница? — подняла брови донья Исабель.
— Вряд ли, — отозвалась ее дочь. — Это я к слову.
— Ну а если бы это было правдой, — спросила донья Исабель, — неужели ты предпочла бы видеть в этой роли женщину нашего круга — из тех, с кем ты встречаешься каждый день? Что в этом приятного?
— Приятного мало, но это не так постыдно, как связь с какой-нибудь простолюдинкой.
— Зато такая связь может оказаться менее скандальной.
— Как это? — спросила Луиса.
— Ты, кажется, полагаешь, что простолюдинка — это какая-нибудь Лолита с кудрявой непричесанной головой, лихо подоткнутой юбкой, крикливая и бойкая сверх меры, которая выставляет напоказ свою связь с богатым сеньором? Таких в жизни гораздо меньше, чем в кино, уверяю тебя.
— Фу, мама. Тебе бы писательницей быть. Да Леонардо никогда бы на такую не польстился.
Вот и я считаю, что уж скорее его могла бы прельстить тихая, скромная женщина (которая, кстати, была абсолютно безвредной для тебя), чем светская дама.
— Интересно, почему ты в этом уверена?
— Да потому, что у него уже есть дома светская женщина. И прекрасный образец, уверяю тебя.
— Но, мама! — воскликнула Луиса. — Почему ты вообще решила, что у Леонардо может кто-то появиться?
— Разве я так решила? — с удивлением отозвалась донья Исабель. — Ты сама об этом заговорила, а я просто высказала свои соображения. Ладно, Луиса, выкинь весь этот вздор из головы. У тебя хватает с Леонардо реальных проблем, зачем еще что-то выдумывать?
Луиса вздохнула:
— Это правда, мама, проблем хватает. Взять хотя бы его дружбу с этим злополучным торговцем. Как мне его образумить?
Донья Исабель покачала головой.
— Боюсь, что все свои доводы ты уже исчерпала. Пусть все идет своим чередом. Когда он почувствует, что к нему самому стали относиться по-другому, его благой порыв, скорее всего, пройдет.
— Да, но это может сказаться на репутации семьи. Не забывай, у меня растут дочери.
— Луиса, все не так страшно. Гораздо более худшие промахи забываются. Ты помнишь, как вскоре после замужества ты решила превратить свои приемы во что-то вроде литературного салона? Боже, что за личностей ты откапывала! Какие манеры были у этих восходящих литературных звезд!
— Мама, это особый случай, — возразила Луиса. — Свет довольно снисходителен к выходкам богемы.
— Однако после двух-трех скандалов салон пришлось свернуть.
— Мама, нечестно все сводить к этим двум-трем скандалам, — запротестовала Луиса. — Именно в нашем доме были впервые зачитаны отрывки из нескольких нашумевших впоследствии книг. А успех вечера поэзии, а костюмированная «шекспировская вечеринка», а...
— А ее позорное окончание чуть ли не с потасовкой! — подхватила фразу донья Исабель. — И вообще что за нелепая идея — «шекспировская вечеринка»!
— Ты несправедлива, — сказала Луиса, — мои вечера пользовались огромной популярностью. Многие из кожи вон лезли, чтобы получить от нас с Леонардо приглашение и...
— В надежде на очередной скандал, доченька, чтобы потом в качестве очевидцев стать желанными гостями в любом доме.
— Но чего же стоят люди, которые приходят на литературный вечер за скандалами? — запальчиво воскликнула Луиса. — Стоит ли обращать на них внимание?
Во взгляде доньи Исабель появилась ирония.
— О Луиса, вот уж не ожидала от тебя подобного вольнодумства. Выходит, не только ты воспитывала Леонардо, но и он тебя. Свет, дочь моя, всегда прав, и бороться с его мнением бессмысленно. Ты и сама это признала.
— Да, — с горечью подтвердила Луиса, — теперь у нас бывают только «проверенные» знаменитости, из тех, что уже приняты во многих порядочных домах.
— Вот и прекрасно.
— Что же прекрасного, мама? Ведь это уже подогретое блюдо! Кого же удивишь знаменитостью, и без того модной в этом сезоне? Если этого человека можно встретить во многих, пусть даже избранных домах? Наши приемы потеряли свою оригинальность.
— Лучше благодари общество за то, что оно простило тебе эту былую оригинальность и не напоминает о ней. А ты, получается, об этом сожалеешь?
— Да, отчасти сожалею, — подтвердила Луиса.
— Тогда почему же ты так недовольна Леонардо?
— Ах, мама, как ты не понимаешь?— воскликнула Луиса. - Я рисковала приличиями из-за блестящих людей, завтрашних знаменитостей, литературных звезд, а Леонардо рискует из-за какого-то неосторожного коммерсанта, который в гостиную-то войти не умеет.