Умы поискуснее, чем у доньи Аугусты, бились над загадкой, что в земной любви от Бога, а что — от черта, да только особой ясности в этот вопрос не внесли. Конечно, не смогла разрешить его и Аугуста. Она только вновь убедилась, что отступиться от Леонардо у нее нет никаких сил.
В таком смятении чувств и мыслей находилась Аугуста, когда зазвонил телефон. Она в мгновение ока оказалась у аппарата, ожидая услышать голос Леонардо. Но вместо этого в трубке послышался звонкий женский голосок:
— Привет, дорогая Аугуста! Узнаешь меня?
— Сабина! — обрадовалась Аугуста, узнав голос своей подруги.
Сабина и Аугуста встретились впервые много лет назад девятилетними девочками в монастыре, куда их отдали на воспитание. Тогда никакой дружбы между ними не получилось. Неуемная энергия Сабины толкала ее на такие шалости, о которых Аугусте и помыслить-то было страшно. Да и Сабину не прельщала дружба с тихоней, от которой нет никакого проку. Сабину скоро забрали из монастыря, о чем святые сестры жалели гораздо меньше, чем воспитанницы.
Второй раз они встретились уже подростками, в довольно скромном пансионе, где основательнее всего преподавали домашнее хозяйство. Сабина явно тосковала в этом заведении, поэтому встретила Аутусту с удовольствием. Ей было приятно вспомнить свои проделки прошлых лет, к тому же она с удивлением обнаружила, что тихоня помнит многие подробности из прошлого лучше, чем она сама. Аугуста вообще бережно относилась ко всяким воспоминаниям.
В пансионе Аугуста помогала Сабине разобраться с рукоделием, а та ей — с иностранными языками. Сабина так любила болтать, что ей, кажется, не важно было, на каком языке это делать, — лишь бы не молчать. Любой язык, включая латынь, она усваивала с ходу.
Они жили в одной комнате и в задушевных беседах провели те три решающих года, в которые формируются основы женского характера. Выйдя из пансиона, они встречались то чаще, то реже, но продолжали оставаться подругами. Последняя разлука была довольно долгой — Сабина уезжала года на два.
— Можно мне сейчас приехать к тебе?— спросила подруга.
— Конечно, милая, — отозвалась радостно Аугуста. Через полчаса Сабина с одобрением оглядывала
Аутусту: «Да ты просто красавица!»— и с неменьшим одобрением— сервированный стол. «Ого, не зря тебя обучали в нашем кулинарно-вышивальном пансионе», — с удовольствием отметила она.
— А как ты жила эти два года? — спросила Аугуста.
— О, я повидала свет. По крайней мере Латинскую Америку. Точнее, Аргентину, — прибавила она. — Во всяком случае, Буэнос-Айрес знаю как свои пять пальцев.
Аугуста, улыбаясь, приготовилась слушать. Сабина рассказывала, как это умела делать только она. Перед Аугустой разворачивались колоритные фигуры и разнообразные приключения, в которых принимала участие Сабина.
— Нет, ты скажи, — вдруг перебила она себя на полуслове, — как это такая красавица все еще не замужем? — вперила свой взгляд в лицо подруги, ожидая ответа.
— Не берут, — улыбнулась Аугуста.
— Но судя по тому, как ты покраснела, дело идет к этому.
— Дело идет куда угодно, но только не в эту сторону. Ладно, дорогая, лучше поговорим о другом.
Но о другом разговор не клеился. Мысли Сабины вертелись вокруг романа подруги, в котором она теперь не сомневалась. Ей хотелось узнать очень многое — как этого человека зовут, каково его положение в обществе, богат ли он, какова его внешность, и главное, почему не приходится ожидать, что в ближайшем будущем он сделает Аугусте предложение.
Но все эти самые естественные и насущные вопросы почему-то не принято задавать напрямую. Сразу начинаешь выглядеть такой черствой, любопытной особой, которая совсем лишена деликатности.
Сабина доказала, что с деликатностью у нее все в порядке, задав вопрос, который никак не может покоробить влюбленную женщину:
— Он хороший?
— Лучше всех, — серьезно ответила Аутуста. — Одно нехорошо — он женат.
Будь Сабина мужчиной, она бы присвистнула от удивления. Выражение лица у нее было такое, как будто она это уже сделала. «Ну и ну!— было написано на ее лице. — У нашей скромницы Аугусты роман с женатым мужчиной!»
Но она была хорошей подругой, поэтому возбуждение от узнанной новости быстро сменилось сочувствием к Аугусте. Подробности, которые ей удалось вытянуть у подруги, звучали неутешительно.
— У него есть дети?
— Да, две дочери, еще совсем девочки, — ответила Аутуста.