Знаки гильдии на наших телах засветились ярче, вернулись тревоги, мысли заметались в наших головах, предлагая вернуться в реальность. Грэйн виновато улыбнулся и уверенно сказал:
— Наша первая брачная ночь еще продолжиться!
Я убежденно кивнула и принялась искать свою тунику. Нашла. Вздохнула, понимая, что все пуговицы на ней оторваны и разбросаны где-то под деревом, так что нет никакой возможности их собрать. Лют протянул мне свою сорочку:
— Держи! У меня еще куртка есть и плащ!
— Погоди! — натягивая его рубашку, произнесла я. — Неужели мы вот так и выйдем?
— Что ты предлагаешь? — Грэйн не любил праздной болтовни, да и я понимала, что глупо переливать из пустого в порожнее — мы и так потеряли драгоценное время, пусть и не зря, но поторопиться все же стоит.
Потому сходу внесла дельное предложение:
— Давай перевоплотимся! Все-таки в звериной шкурке легче подобраться к врагам!
Лют улыбнулся и слишком часто закивал, совсем как ребенок, которому показали новую игрушку. Спустя минуту серая невзрачная кошка с недовольством глядела на здоровенного, холеного торотигра, мол, а нельзя ли поскоромнее? Торотигр мотнул лохматой головой и рыкнул, мол, зачем скромнее — в этом теле я смогу дать достойный отпор! Пришлось смириться с решением супруга и следом за ним, поблагодарив гостеприимное дерево, выскользнуть наружу.
Ранние сумерки уже успели опуститься на долину, удлинив тени, выпустив их из укромных уголков, скрадывая очертания разрушенного города. Листочки айлирэ, как верные друзья, не покидающие нас в тяжелый час, летели рядом, сопровождая, подсказывая, где лучше свернуть. Сами мы ни за что бы не нашли узкий лаз, неизвестно кем и для чего проложенный среди обломков, юркнули туда и ползком стали пробираться к гробнице — чувствовали путь наш лежит именно туда.
Не прогадали — вся площадь была освещена светом, исходящим от множества установленных по всему периметру жаровен. Только огонь вызывал оторопь — его языки были ядовито-зеленого цвета. Листочки остановились у выхода, и Грэйн, высунувшись за ними, рассерженно зашипел, вызывая у меня вопрос. Говорить в образе зверей было не совсем удобно, потому я постаралась пролезть, чтобы увидеть все самой. Лют пропустил, и я сумела высмотреть, что у ступеней стоит Всполох, опутанный сетью.
— Р-райт! — рыкнул супруг и покосился на меня — вот же ревнивец!
Я, приподнявшись на задних лапах, лизнула его щеку, успокаивая, показывая, что испытываю пылкие чувства лишь к нему одному. Грэйн рычать перестал и мотнул головой в сторону гробницы — намекая, что нам бы добраться до нее. Смогла бы, развела лапами — как тут проскочишь — все освещено, хоть стражей и не видать. Спорить с Грэйном было бесполезно, потому на свой страх и риск мы готовились выскочить из укрытия, но не успели, потому что по площади пронесся громкий звук, взметнулось к небесам колдовское пламя, распахнулись двери, ведущие в гробницу.
Мы оба позабыли вдохнуть, когда на ступенях показался представитель незнакомой расы, одетый в просторное одеяние, своим цветом смело соперничающее с самим солнцем. Золотые переливы дорогой ткани играли бликами в свете, горящем на площади. За ним двигались парами остальные, судя по всему жрецы неведомого культа, воющие что-то на непонятном языке, а следом закутанное во все черные воины тащили наших друзей. Активнее всех вырывался Райт, Ацур пытался кричать, Зирана тоже отбивалась, а вот Лами, похоже, сдалась, уронив голову, не стараясь сбежать. Лют сел и прорычал:
— Тепер-рь вижу, откуда они черпают силу!
— Смерть, — подтвердила я, буквально сбитая с ног ужасным запахом благовоний, исходящим от жрецов.
Грэйн кивнул, не отводя взволнованного взора от друзей, почти полностью высунувшись из лаза. Ребят волокли к четырем столбам, ясно показывающим, что ждет магов.
— Этот огонь? — озаботилась я, и Гримм опять кивнул:
— Да. Он чуждый нам! Ненастоящий, пр-ризванный давать холод, а не тепло, способный только убивать все живое! Мучаясь, наши согильдийцы напитают амулеты злодеев!
— Как будем спасать их? — подпрыгнула, да так высоко, что ударилась головой о неровный свод. Фыркнула и с надеждой взглянула на мужа.