Для того, чтобы провернуть этот трюк, Гжегош прибег к помощи французов — и совсем, было добился своего, убедив су-лейтенанта, возглавлявшего фуражирскую партию, наплевать на поиски провианта и сена и срочно доставить содержимое библиотеки в ставку Императора — но тут в события вмешался автор этих строк. И тоже не один, а с группой поддержки в виде моего нынешнего спутника поручика Сумского гусарского полка Никиты Ростовцева, явившегося в семейное имение, чтобы увезти подальше от войны родителей и сестру. Бравый поручик выслушал попаданцев, подивился на артефакты из будущего в виде велосипедов и револьвера системы «наган» — и поверил. А поверив, убедил полковое начальство позволить сформировать партизанскую партию из казаков и гусар его эскадрона.
Дальнейшее стало, что называется, делом техники. Лихие гусары разгромили в пух и прах фуражирский обоз; драгоценное содержимое библиотеки после некоторых колебаний было предано огню, что, вроде бы, должно было поставить жирный крест на планах изменения истории. Однако Гжегош оказался не так-то прост: предвидя подобную развязку, он нагрузил самые важные тома на отдельную телегу и повёз её другим путём, через болота. И снова его преследовали неудачи: отряд казаков и взявшихся за вилы мужичков из соседней деревни догнали их, дали прямо на болотах бой и вынудили поляка бежать, утопив воз с его драгоценным содержимым в трясине.
А дальше пути попаданцев разошлись. Гжегош пристал к польским уланам; бежала со своим любовником, французским су-лейтенантом и алжирка Далия, решившая таким образом устроить свою судьбу в чужом, непонятном мире. Альпинист Лёха погиб, Гена Мартынов получил пулю, но сумел выкарабкаться. Матильда, Мати, моя давно забытая любовь, пристала к семье Ростовцевых, отправившихся в своё имение под Калугой. Кроме неё, в графском обозе ехал раненый сослуживец поручика барон Вревский, и на него у лишённой предрассудков Мати имелись некоторые планы. Комсомольский вожак сгинул неизвестно куда; тётка-библиотекарша решила вспомнить свою партизанскую молодость и вместе с дядей Васей, медсестрой Людочкой и Генкой Мартыновым присоединилась к крестьянам села Будищи, сколотившим партизанский отряд. В довесок с этой компашке будущие партизаны получили мощное подкрепление в виде трактора Т-16, переделанного в кустарный броневик. Что касается меня, то мы с Рафиком Данеляном остались с гусарами Ростовцева, приняли участие в Бородинском сражении, вместе с ними вошли в состав партизанского отряда Сеславина — и спустя несколько недель сумели-таки дотянуться до воза с книгами, спрятанными Гжегошем. Я схватился с поляком на клинках, сумел его одолеть — и к удивлению Ростовцева отпустил. А чему удивляться? Без книг серьёзного влияния на ход истории он оказать, пожалуй, не сможет — тем более, что выяснилось, что эта история, как оказалось, не совсем наша. С Гжегошем мы расстались… нет, не друзьями, конечно, но потенциальными союзниками. Уж очень хотелось выяснить, кто втравил нас (а заодно и десяток ни в чём не повинных людей) в эту дикую историю с перемещениям во времени. Видит бог, у нас обоих есть, что им предъявить…
За сладкими мыслями о предстоящей мести неведомым инопланетным (а может статься, даже иномирным?) затейникам, я не заметил, как провалился в сон. Это было почти забытое ощущение: спать на чистых простынях, на мягчайших перинах, под пуховым одеялом. Ничего подобного в моей походной жизни не случалось уже месяц, если не больше, и я разнежился настолько, что с трудом отреагировал на заливистую трель местного будильника — здорового красно-чёрного петуха, расхаживавшего по двору с видом законного хозяина здешних мест.
— В суп тебя, проклятого! — с ненавистью буркнул я, испытывая острейшее желание наплевать на планы раннего отъезда и снова завалиться спать.
Пора было, однако, вставать. Завтрак уже дымился на столе в гостиной, и хозяйка дома пустила слезу, прощаясь с гостями: «после войны обязательно приезжайте погостить, господа, буду рада…» Огненные взоры, которые сладкая вдовушка нет-нет, да бросала на меня из-под скромно приопущенных ресниц, говорила, в чём именно выразится эта радость…
В итоге мы тронулись в путь только в половину восьмого утра, безнадёжно выбившись из намеченного графика. Чемоданы и седельные сумки топорщились от свёртков с разного рода аппетитной снеди и бутылок — «подорожники», собранные нашей гостеприимной хозяйкой. Ростовцев, обо всём, конечно, догадавшийся (гусар, как-никак!), усиленно меня подкалывал и пытался расспрашивать о подробностях минувшей ночи. В ответ я хмурился, изо всех сил стараясь принять суровый, независимый вид — не хватало ещё предстать перед боевым товарищем в образе жиголо, охмуряющего состоятельную дамочку бальзаковского возраста! А сам волей-неволей задумался: шутки шутками, а случись что с Ростовцевым — имение милейшей Натальи Петровны может послужить хотя бы временным убежищем. Кому придёт в голову искать попаданца в таком медвежьем углу? Да и хозяйка порадуется возможности без помех потешить свою женскую природу…