— Но с кем же тогда была миссис Симпсон? — спросила Десима.
— Молей, тот самый больничный привратник, мог просто выдумать его. Видишь ли, мне помогло — если можно применить это слово — то, что именно из-за меня он потерял работу. Я делал ему замечания, и некоторые слышали, что он угрожал отомстить мне.
— Но ведь женщина не могла прийти в твой дом одна?
— Она несколько раз так делала.
— Знаю. Но… О! Если с ней был мужчина, какая низость, что он так и не признался.
Грант ничего не ответил, но девушка видела, как напряглись его губы, словно от боли. И быстро добавила:
— Ты можешь подумать, кто бы это мог быть?
— Нет, — прозвучал короткий ответ, и у нее возникло впечатление, будто перед ее лицом захлопнули дверь.
И Десима поняла: он знает, кто это был. Она накрыла его руку своей.
— Но ты мог остаться и бороться.
Его рот горько дернулся.
— Не повиноваться решению больничного комитета, что я должен уйти? Противостоять мнению большинства, считавших меня виновным? Бороться с Нилом Симпсоном, который поклялся найти меня всюду, где бы я ни попытался заняться своей профессией? Он ведь и здесь не оставлял меня: пока я путешествовал по Австралии, а потом по Японии, он приехал в Англию и явился в Британский медицинский совет. Мне пришлось бы предстать перед ним, снова защищаться, если бы я начал работать. Нет… я понимал, что потерпел поражение…
— Но ведь ты не можешь сдаться.
— У меня словно ампутировали конечности — хуже! Я люблю свою работу. В ней вся моя жизнь.
— О, как это несправедливо! — Она вскочила. — Грант, что-то нужно сделать!
— Сделать ничего нельзя. Даже теперь, когда — какая ирония! — Нил Симпсон умер. Он отказался от своего дела в Малайе и поселился в Англии. Я думаю, он так поступил, потому что считал, что я в конце концов вернусь. У него была навязчивая идея — выследить меня. Восемнадцать месяцев назад он погиб в дорожной аварии. Может, я бы даже не узнал об этом, если бы его не отвезли в «Св. Джуд» — там у меня еще есть один друг, который поддерживает со мной контакт.
— Значит, это была твоя больница! — воскликнула она. — У меня было такое чувство после того… как я узнала, что ты врач.
— И ты с твоим благословенным тактом даже не намекнула мне на свое открытие.
Десима расхаживала по комнате и, когда он встал, подошла к нему.
— Дорогой, я так рада, что теперь знаю. Спасибо, что разрешил поговорить об этом. Мы поговорим еще, правда? Но вначале — ты ведь не позволишь, чтобы эта отвратительная, ужасная, несправедливая история встала между нами? Я уверена, где-то существует человек, который знает, кто дал пилюли Кей Симпсон. И однажды он расскажет правду.
— Нет, моя дорогая. Этого не будет, — сказал он.
— Ну, тогда… давай поговорим с доктором Джоном. Он хоть и прожил здесь всю жизнь, но знаком со многими влиятельными людьми своей профессии. Я уверена, что он может что-нибудь сделать… помочь тебе вернуться.
Он посмотрел ей в лицо.
— Никакой надежды. Нет, милая… мне придется снова уезжать… уходить из твоей жизни.
— Из-за Пола? О, доктор Джон с ним справится. Пол не вынудит тебя уехать. — Десима в ужасе смотрела на него.
— О, я не боюсь Пола, — ответил Грант с застывшим лицом, — как бы громко он ни созывал людей послушать, кто живет среди них. Но он станет рассказывать о том, что женщина, за которую я отвечал, умерла. Нил Симпсон не сможет к нему присоединиться, но старая история снова воскреснет. Какой-нибудь газетчик ее услышит… боюсь, что и тебя в нее втянут.
— Но я и так уже в ней, — настаивала девушка. — Я хочу сразу объявить, что мы помолвлены.
— Нет, дорогая, — сказал он. — Потому что это неправда. Я не просил тебя выйти за меня замуж и не собираюсь это делать.
Наступило короткое молчание. Потом Десима со спокойствием, которого на самом деле не испытывала, сказала:
— Хорошо. Но разве это не глупо, если ты действительно меня любишь?
— Если я тебя люблю! — воскликнул он. — Разве ты не понимаешь, что именно потому, что я тебя люблю! Я знаю, что значит, когда люди посматривают на тебя искоса или открыто говорят, что считают таким человеком, которому не следует приближаться к их женщинам. Наверно, если бы я был обычным бизнесменом, попавшим в скандальную историю, я мог бы это пережить, даже скрыть. Но нужно ли говорить тебе, что если врач оказался запятнан, это навсегда?
— Ты дашь мне одно обещание? — попросила она. — Обещаешь никогда больше не думать о том, чтобы скрыться?
— Я не собираюсь упаковываться и сбегать, — ответил он. — Если я и уеду, то тогда, когда сам решу. Конечно, если бы Конистон не вытащил это все наружу, я уехал бы… через несколько дней. Но, — слабая тень прежней улыбки коснулась его губ, — я убегал от тебя.