Данила постарался вспомнить те дни, когда они путешествовали по морю. Откуда-то из его воспоминаний прилетел прохладный морской ветер. Он прогнал жару, и ему стало легче. Юноша представил морскую воду и то, как он купается в заводи, заросшей кривыми деревьями и тростником. Данила почувствовал прохладу морской воды, ему захотелось окунуться, нырнуть и проплыть какое-то расстояние под водой, но в этот момент он опять услышал голос Ивана: «Открой глаза!» И Данила, повинуясь, сделал это; он вновь увидел пустыню, небо, раскаленное солнце над головой, ему показалось, что весь этот мир не замечает его. Все вокруг дышало огнем, расплавленный воздух дрожал, но он не чувствовал этой жары и находился вне ее влияния. «Ты любишь ее?» – услышал он голос и, не думая, ответил, – да.
– А она тебя?
– И она меня любит. Я видел ее глаза! Я чувствовал это сердцем! – ответил юноша. Ему казалось, что это Иван спрашивает его об этом, но он поймал себя на том, что этот голос исходил ниоткуда. Он шумел ветром, скрипел песком, в нем было столько ласки и женского обаяния, что он не мог принадлежать мужчине. Сомнения появились в юноше: зачем, подумал он, Иван пытается помогать ему, изменяя голос. Он мог бы и так спросить, но тут Данилу осенило: «Это не Иван – это пустыня. Именно она спрашивала меня».
И юноша, подняв руки к солнцу, громко закричал:
– Я люблю ее!
– Все, успокойся! Слишком много чувств тоже плохо, – услышал он хрипловатый голос друга. Данила сделал шаг назад, осмотрелся и спросил:
– Это была она?
– Да. Вот видишь, как просто? Ты не думал о боли и родственниках и всех бедах, что с тобой приключились. Ты думал о чистоте, и в этом состоянии проявилось то, что ты способен слышать ее голос. И она приняла тебя, но учти, пустыня не всегда имеет женский характер, и она до заката будет испытывать твой характер. Многие мудрецы приходят к пониманию подобного годами, а тебе придется все пережить и выбрать правильные решения сегодня, за один день.
Данила вновь посмотрел по сторонам, прислушался к шуму ветра и спокойно произнес:
– Я готов.
– Хорошо, – поддержал его Иван, посмотрел в чистое лицо юноши и добавил, – пошли.
Несколько часов путники шли и почти не разговаривали между собой. Они слушали пустыню, и каждый по-своему общался с ней. Данила, слушая разные голоса этого мира, увлекся и в какой-то момент потерял контроль над собой. Пустыня среагировала мгновенно. Юноша подумал о богатстве и беспечной жизни. Позже он изменил мысли и представил, каким он сможет быть хорошим богачом, если станет всем помогать. Но он не учел того, что богатые – хорошими не бывают. Каждая копейка их капитала, заработанная не совсем честно – давит. В ней всегда есть хоть и маленькая, но частица зла. Лишь честные деньги не имеют воздействия на душу и сердце человека. Они не могут повлиять с дурной стороны на того, кто заработал их честно. Но в тот момент, когда он подумал о богатстве, Иван остановился и посмотрел на юношу. Данила тоже остановился и, недоумевая, посмотрел на Ивана. А тот перевел взгляд на песок, по которому они шли. Только теперь вместо песка вокруг было золото. Миллионы золотых монет были рассыпаны у него под ногами. Данила остановился и теперь уже с удивлением посмотрел на Ивана. Он хотел сказать ему: смотри, как много золота! Скольким беднякам мы сможем помочь! Но Иван стоял молча и наблюдал за юношей. Его холодное и серьезное лицо говорило о том, что он находится в крайнем напряжении. И действительно, Иван знал, что это золото пустыни. Она, услышав мысли юноши, решила проверить его, и Иван ждал от Данилы правильного решения: он стоял и смотрел на золото, но вокруг была лишь пустыня. В какой-то момент Иван потерял Данилу, упустил его мысли; он попытался услышать пустыню, ее голос и посмотреть на них со стороны. Данила стоял и смотрел на золото. Он никогда не видел столько, и пустыня, чувствуя, что зацепила его за тайную нить, стала вытягивать из юного мечтателя все пороки: жадность, коварство, тщеславие. Молодой человек менялся на глазах. Его глаза, лицо приобретали новые черты. Зло нашло лазейку и стало постепенно поглощать его. Иван, увидев это, собрался с силами и попытался помочь другу, но в тот момент, когда он сконцентрировал силу – путник услышал знакомый голос: «Не мешай. Пусть он сам пройдет это испытание! Видишь, насколько он слаб?» Но пустыня не учла одного: Данила не просто умел ее слушать, он тоже обладал силой, которой даже пустыня противостоять не могла – э то была сила любви. Дорога об этом знала, ветер тоже, а пустыня пока лишь испытывала его, не обращая внимания на то, что уже живет в нем и обрело свои защитные силы. Но, возможно, она проверяла не только его – человека, но и его чувства, которые могли измениться в любую сторону. Данила посмотрел на рядом стоящего Ивана и почувствовал, как он, стоя на одном месте, отдаляется от него. Он увидел в глазах друга горечь и разочарование. Что-то живое проснулось внутри, юноша подумал: «Может, это из-за меня?» Увидев вокруг кучи золота, он подтвердил свои мысли. Иван отдалялся от него, и Данила сопротивлялся этому, он хотел удержать друга, но не мог ничего сделать. Откуда-то из самых потаенных мест души пробился свет, он был настолько слаб, что лишь напоминал о своем присутствии, но, увидев его, Иван ожил, на его лице появилась радость, и Данила заметил это. Что-то огромное, приятное стало вновь волнами разливаться в теле, оно, словно живая вода, медленно поднималось, омывая каждую часть юноши. Данила чувствовал, как эта невидимая жидкость проходит по венам. Легкой мягкой струей обдает позвоночник, и стекается где-то в шее, и лишь тоненькой нитью просачивается в голову. Данила опустил глаза. Золото, как и прежде, лежало вокруг, но он посмотрел на него безразлично. Оно блистало в лучах солнца и уже никак не влияло на юного путника. Мысли о том, что он сможет стать хорошим богачом, ушли: он думал о другом, видел, сколько жизней, крови и страданий спрятано в этом блеске. Он представил, чтобы с ним стало, если бы он взял, хотя бы одну монету, весь груз – вся тяжесть преступлений, сплетенных в шлейф, обрушилась бы на него. Данила не смог противостоять такому количеству зла и умер бы в мучениях. На мгновение появился страх, что он мог пострадать от тяжести невидимого груза, стоящего за этим богатством, но тут же чистые лучи яркого света сожгли появившийся страх – это были лучи прозрения и чистоты. Они сожгли грязь, зло, но возникли они не из пустого места. Там, внутри этого человека, жило свое царство, в котором он раз и навсегда установил закон превосходства света. И, естественно, эта сила не могла оставить человека, который выбрал самый трудный и непостижимый путь к Великому миру Добра. Все, кто до него постигали подобные истины, не могли не оставить в своем сердце запасной путь – отход или просто маленькую часть, в которой прятали все свое зло. А он просто и открыто однажды поверил в это, и мир чистоты, пусть пока слабый, но уже рожденный, возможно, тоже умеющий самостоятельно мыслить, помог ему в трудную минуту. А дальше – все стало на свои места: юноша увидел, что это за золото, почувствовал всю боль, спрятанную в нем, и понял – эта тяжесть ему не по силам. Причем, в отличие от других людей, познавших подобное чувство безразличия к богатству, он даже до конца и не осознавал это. Он просто искренне верил сердцу, а оно помогало ему своей правдой.