И ещё в художественных произведениях Достоевского нередко встречается слово «жид» и производные от него (что, повторимся, было естественным для всей русской литературы XIX века) да кое-где можно встретить, так сказать, попутные замечания, реплики в сторону о евреях. Так, в «Преступлении и наказании» Свидригайлов за несколько минут до самоубийства встречает солдата-еврея, на лице которого «виднелась та вековечная брюзгливая скорбь, которая так кисло отпечаталась на всех без исключения лицах еврейского племени».
Что же касается публицистики, то вплоть до 1870-х годов Достоевский еврейского вопроса в ней практически не касается. Имея собственный журнал «Время», он всего лишь рассказал однажды (в № 10 за 1861 год) анекдот о жиде, который помогал мужику рубить дрова кряхтением и потом на основании этого заплатил за работу много меньше обещанного. А в № 9 за 1862 год и вовсе посмеялся над страхами газеты «День», что-де евреям в России предоставляется всё больше прав. В журнале же «Эпоха», сменившем «Время», об евреях и жидах и вовсе не было упомянуто Достоевским ни словечка.
И какой резкий перелом произошёл с ним позже, когда он возглавил газету-журнал «Гражданин» и начал свой «Дневник писателя». Уже в 3-м номере редактируемого им «Гражданина», этого «органа реакционного дворянства» («Советский энциклопедический словарь»), Достоевский в статье «Нечто личное» поднимает капитальнейший вопрос — о положении простого народа после перестройки 1861 года. «Экономическое и нравственное состояние народа по освобождении от крепостного ига — ужасно …. Падение нравственности, дешёвка, жиды-кабатчики, воровство и дневной разбой — всё это несомненные факты, и всё растёт, растёт…»
А затем, вновь и вновь возвращаясь к этой теме, писатель настойчиво привлекает внимание высших слоёв общества, внимание интеллигенции к тому, что он считал величайшим злом времени — народ спаивают, народ развращают. Летом 1873 года случился большой пожар в селе Измайлове под Москвой. Комментируя сообщения газет, Достоевский с негодованием пишет в «Гражданине»:
«Всё пропито и заложено в трактирах и кабаках!..
И это в подмосковном известном селе! … Всё исчезало в нашем фантастическом сне: остались лишь кулаки и жиды да всем миром закабалившиеся им общесолидарные нищие. Жиды и кулаки, положим, будут платить за них повинности, но уж и стребуют же с них в размере тысячи на сто уплаченное!..»
Но наиболее полно, развёрнуто и недвусмысленно свои опасения, своё понимание развития событий в стране и обществе Достоевский изложил в статье «Мечты и грёзы», опубликованной в № 21 «Гражданина» за 1873 год в рамках «Дневника писателя»:
«…Народ закутил и запил (После освобождения. — Н. Н.) — сначала с радости, а потом по привычке. … Есть местности, где на полсотни жителей и кабак …. Настоящие, правильные капиталы возникают в стране, не иначе как основываясь на всеобщем трудовом благосостоянии её, иначе могут образоваться лишь капиталы кулаков и жидов. Так и будет, если дело продолжится, если сам народ не опомнится; а интеллигенция не поможет ему. Если не опомнится, то весь, целиком, в самое малое время очутится в руках у всевозможных жидов …. Жидки будут пить народную кровь и питаться развратом и унижением народным, но так как они будут платить бюджет, то, стало быть, их же надо будет поддерживать…» И далее Достоевский, верный себе, своим мечтам и своей наивной вере, восклицает пророчески, что-де народ «найдёт в себе охранительную силу, которую всегда находил …. Не захочет он сам кабака; захочет труда и порядка, захочет чести, а не кабака!..» Как видим, прошло уже сто с лишним лет после выхода этой статьи, а пророчество писателя пока не сбывается.
Сам Достоевский не пил, вино считал отравой, а пьянство болезнью и потому, может быть, особенно близко к сердцу принимал всё более распространяющийся запой русского народа, всё более усиливающееся господство зелена вина в повседневной жизни людей. Естественно, что в газете-журнале «Гражданин» кроме статей самого редактора на эту злободневную тему помещалось немало материалов и других авторов. Сейчас трудно узнать, какую редакторскую правку вносил Достоевский в эти статьи, но иногда он вставлял свои примечания прямо в журнальный текст. Так, в № 3 «Гражданина» за 1873 год была опубликована статья некоего Н. «Общество для противудействия чрезмерному распространению пьянства». И вот к фразе из статьи о том, что очень много пьяниц в Одессе и «всё это есть произведение евреев-кабатчиков», Достоевский делает очень характерную сноску-реплику: «От себя прибавим, что все кабатчики неевреи, право, стоят кабатчиков евреев».
Достоевский как бы подчёркивает: он не юдофоб, он — реалист.
Продолжая выступать против пьянства и спаивания народа в «Гражданине», а затем и в собственном «Дневнике писателя», Достоевский в конце концов сопрягает эту тему с другой, ещё более для себя капитальнейшей.
В записной тетради 1875-1876 годов, где накапливался материал для очередных выпусков «ДП», появляется латинское выражение, которое станет ключевым во многих последующих статьях писателя, затрагивающих еврейский вопрос: «Народ споили и отдали жидам в работу, status in statu». «Государство в государстве» — вот как определял главную опасность распространения и упрочения «жидов» и «жидовствующих» в России Достоевский.
Легко проследить, как в подготовительных записях, заметках кристаллизуется, оттачивается мысль писателя, обрисовывается и проясняется тема, тревожившая его. «Главное. Жидовщина. Земледелие в упадке, беспорядок. Например, лесоистребление…»; «Очищается место, приходит жид, становит фабрику, наживается…»; «Земледелие есть враг жидов»; «Вместе с теми истреблять и леса, ибо крестьяне истребляют с остервенением, чтоб поступить к жиду»; «Колонизация Крыма …. Правительство должно. Кроме того, что укрепит окраину. Не то вторгнется жид и сумеет завести своих поселенцев (не жидов, разумеется, а русских рабов). Жид только что воскрес на русской земле…»; «Ограничить права жидов во многих случаях можно и должно. Почему, почему поддерживать это status in statu. Восемьдесят миллионов существуют лишь на поддержание трёх миллионов жидишек. Наплевать на них…»
Все эти пометы, мысли Достоевского связаны с широкой полемикой в тогдашней прессе о хищнической, как сказано в примечаниях к 24-му тому собрания сочинений писателя, деятельности предпринимателей-евреев в России. Достоевский внимательнейшим образом читал газеты и журналы.
И вот, накопив материала, в июньском выпуске «Дневника писателя» за 1876 год Достоевский вступает в разгоревшуюся полемику со своим словом: «Вон жиды становятся помещиками, — и вот повсеместно кричат и пишут, что они умертвляют почву России, что жид, затратив капитал на покупку поместья, тотчас же, чтобы воротить капитал и проценты, иссушает все силы и средства купленной земли. Но попробуйте сказать что-нибудь против этого — и тотчас же вам возопят о нарушении принципа экономической вольности и гражданской равноправности. Но какая же тут равноправность, если тут явный и талмудный status in statu прежде всего и на первом плане, если тут не только истощение почвы, но и грядущее истощение мужика нашего…»