Правда, возле него крутились двое мужчин.
— Лючия, который из них мой отец?
Глава 2
— Лючия, кто из них мой отец?
— Тот, что справа, моя госпожа. Лысый.
Я привыкала к полутьме плохо освещённого зала. Вокруг моего, так называемого отца, крутились здоровенные датские доги.
Стая собак носилась по залу рыча, играя, перекатывая что то круглое и отнимая друг у друга. Мне на ум пришло, не головой ли какого то несчастного они играют, додумывать не стала, еле отвела оцепеневший взгляд от ужасных псов.
У меня сердце ёкнуло, когда один из них подбежал ко мне, блеснув налитыми кровью глазами.
— Лючия, иди впереди меня — я приказала служанке первой пройти мимо собак, она прошептала:
— Не смею ступать впереди вас, госпожа, в присутствии короля.
Низкий, неласковый голос вытолкнул меня из оцепенения:
— Дочь моя, ты сегодня какая то не такая. Бледная. Плохо спала?
Я хотела ответить:
— Плохо проснулась, — вовремя прикусила язык и за благо решила промолчать.
Смотрела в равнодушные глаза немолодого мужчины, привыкала к его виду. Так вот он какой, мой папенька. Его внешность не располагала к объятиям: закованный в латы, с толстой золотой цепью на груди, лоснящейся кожей на лысой голове и колючими, недобрыми глазами.
Внезапно за моей спиной залаяли собаки, я вздрогнула.
— Стефания, ты заболела? Почему ты испугалась? Тебя как подменили. Это же твоя любимица приветствует тебя.
— Да? — я чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда “любимица” размером с рояль ткнулась мне в ладонь холодным мокрым носом.
Датский дог, чёрный, как смоль, кружил рядом со мной. Надо бы сообщить папаше, что собак я боюсь отродясь, но, отец уже взял меня под локоть, повёл к центру зала:
— Стефания, за тобой прибыл гонец. Сегодня вечером вы можете ехать.
Час от часу не легче, у меня вырвалось:
— Куда?
— О, принцесса, король Грегори ждёт вас. Вы дали согласие на брак. Не помните? — ко мне обратился тот, второй.
Разодетый, как павлин, в ярко-синем камзоле с кружевным жабо, весь напряжённый, собранный в пружину, он острым взглядом пригвоздил меня к полу. Если от папеньки у меня остались смазанные впечатления, то этот господин вызывал чёткое чувство тревоги.
Я кожей почувствовала: этот хитрый, коварный красавчик, скорее враг чем друг, здесь неспроста.
Он сверлил меня взглядом, прощупывая и, кажется, подозревал, что меня действительно подменили.
Я скорее не знала ответа на его вопрос, чем не помнила, но предложение выйти замуж… Я, конечно, мечтала в свои 45 выйти замуж ещё раз, если всё таки отважусь развестись с нелюбимым мужем. Причём дома претендентов на мою руку и пышные формы, прилагающиеся к ней — не было.
Во всяком случае, я не получала даже намёков на эту тему. Собственно и сама не стремилась. За моими плечами был вполне себе неудачный брак и повторять такой же мне не хотелось бы.
Сегодняшний день с каждой минутой становился всё удивительнее, поэтому получить приглашение замуж в такой форме тоже не обрадовало.
Если где то там меня ждал принц, то возникает вопрос. Он же молоденький, наверное, красавчик. На белом коне и весь в золотых доспехах, ему так лет двадцать. Для меня тут радости никакой. Был бы король-вдовец, ещё туда-сюда. Моим мозгам и ощущениям (в отличии от нового тела) пятый десяток, что я буду делать с пацаном. Не, не, мне такое не надо.
Вероятно, заметив моё замешательство, отец ткнул пальцем в портрет, стоящий на подставке чуть в стороне от трона:
— Твой будущий муж, король Грегори давно ждёт тебя.
Я во все глаза уставилась на портрет моего предполагаемого брачного счастья. Впору было схватиться за голову. Провидение услышало меня и дало сдачу. Не хотела молоденького — получай! Жених и вправду давно ждёт меня. Лет сто!
Стоило ли мне просыпаться в ином мире, чтоб получить мужа, которому вечность на портрете. Нет уж, лучше верните меня назад, в Москву, к внуку, к вечно заспанному мужу, долбящемуся в танчики. Пусть лучше будет мой муж Саша на своём продавленном диване, чем это чудище, выглядывающее из золотой рамы.
Я молчала, до сих пор не выдавив из себя ни слова. Неожиданно перед моим лицом выросла мачеха.
Прошипела так, чтоб слышала только я:
— Поблагодари виконта де Буа Ле за честь, идиотка.
Вот зря она так. Я со своим бесячим характером закалилась в сиротском проживании под опекой тёти сорок лет назад. Только моя опекунша разговаривала со мной в таком тоне, да и то в моём глубоком детстве.
Её старшие дочки травили меня день и ночь, научив держать оборону.