- Ты разбудила в моем сердце огонь и приняла его в себя. Вот что ты сделала! - в крике дракона звучала неприкрытая злость.
Однако Пэм в этот момент ничего не могло напугать. Ее гормоны настолько вышли из-под контроля, что девушка перестала узнавать саму себя. Они высвободили все потайные, самые темные желания. Возможно она и была девственницей, но возраст давно диктовал, что пора проститься с этим статусом. Почему-то физиология решила, что это должно произойти именно сейчас. С ним.
- Замечательно! Теперь я готова принять кое-что другое. Раз начал дело, доводи до конца!
Дерзость, с которой девушка обратилась к нему возмутила Тео. Как посмела эта человеческая девчонка приказывать ему? Другую он придушил бы собственными руками, но другая не вызвала в его сердце огонь, не заставила тело пылать. В буквальном смысле. И в это была погибель Тео.
Пламя испепеляло его, но оно же означало высшею степень развития дракона. И пару. Судьба жестоко посмеялась над ним. Однако противостоять ей он не в силах. Потребность обладать ею превышала даже нужду в воздухе. Если в ближайшее время он не кажется внутри ее сладкого тела, то сожжет это здание полностью.
Только она одна может выжить в нем и не сгореть.
В подтверждение этого он приподнялся и дыхнул на нее огнем.
- Ааа, - закричала в ужасе Пэм, закрывая лицо руками.
Языки пламени прошлись по ней, но не обожги. Медленно девушка подняла веки, осматривая себя. С ее уст сорвался удивленный вздох, когда она поняла, что одежда горела на ней, тогда как коже впитывала стихию в себя и оставалась целой. Так сотлела ее рубашка, за ней и джинсы, после пришел черед бюстгальтера и тонкого кусочка ткани между ног.
- Белье... эм... еще никогда не горело на мне, и это в прямом смысле, - встревоженно проговорила, смотря на свои охваченные огнем трусики.
- Ты еще никогда не была в постели с драконом, - самодовольно хмыкнул мужчина.
- Но твоя одежда целая, - заметила Пэм.
- Я могу управлять этой стихией, - проговорил Тео, но это звучало так словно он убеждал и себя в этом. - Еще с трудом, - нехотя признался он, - но она сама пожелала оголить тебя, поэтому в этом вопросе мы сошлись. Мое пламя никогда не причинит тебе боли. Не бойся его!
Пэм тяжело сглотнула, пристально смотря на мужчину. Каждая черта лица казалась резче и более контролируемой чем до этого. Он был полностью сосредоточен на ней. На точечных скулах проскальзывала чешуя и снова исчезала, чтобы появиться то на шее, то на груди. Руки упирались в постель по обе стороны от нее. Твердые мышцы выглядели напряжёнными. Застывший хищник. Он позволял ей насладиться последней минутой спокойствия, прежде чем полностью слететь с катушек в пропасть, из которой они выберутся совсем другими.
Девушка страдала от внутренних противоречий. Тело молило сдаться этому сильному самцу, позволить ему ввести ее в мир плотского наслаждения. Она знала то, что испытает сейчас с ним выпадает не каждой женщине. В тоже время он был незнакомцем. Мысль о том, что с легкостью раздвинула свои ножки для постороннего человека, к которому ничего не чувствует, обжигала рациональною часть стыдом. Однако отступать было поздно. Драконий огонь пленил Памелу и она готова была позволить себе это маленький грех. А после она все равно сбежит от него.
Он использовал ладони чтобы шире раздвинуть ноги Пэм, делая это с таким видом, словно имел на нее исключительные права. Его глаза удерживали взгляд девушки до того момента, когда твердый член прижался к ее влажному местечку. Она вздрогнула и посмотрела вниз. Два совершенно нагих тела, переплетенные друг с другом, находящихся в огненном коконе смотрелись поистине завораживающе. Хотя Памела так и не поняла в какой момент дракон обнажился.
Она облизала пересохшие губы, рассматривая эрегированный орган Теодора. Толстый, жилистый, с пульсирующими венами вокруг. От одного его вида вдоль позвоночника Памелы пробежал электрический ток, а когда он принялся мягко покачивать бедрами, потираясь им по ее распухшему клитору с губ девушки слетел протяжный стон. Руки невольно вцепились в мужские плечи, а голова откинулась назад.
Дракон зарычал, отодвигая упорное желание спариться, которое ему диктовал инстинкт, подальше. Опустив голову вниз, он захватил губами торчащий сосок, посасывая его и крутя на языке, тем временем продолжая ритмично двигать бедрами. Необходимо сделать ее еще более влажной, чтобы облегчить свой вход. Однако ему было достаточно одной мысли о том, какой она будет тесной, чтобы пламя вспыхнуло на теле сильнее. Тео не в силах совладать с этой потребность. Выпустив изо рта сладкую вишенку, которая затвердела и покраснела, он с ревом прокричал: