Выбрать главу
Упал соловей на свое гнездечко –Сел князь молодой на свое местечко!

Получив выкуп, Рулав кивнул, и Снегуля с Весняной вывели за руки невесту и усадили на медведину рядом с женихом. Новоявленная пара старалась сохранять важный вид, но, глянув друг на друга, оба давились от беспокойного смеха. Разговаривать им было нельзя – во время свадьбы жених и невеста считаются находящимися в мире мертвых, откуда «родятся вновь» уже в новом качестве – как муж и жена.

– У меня в доме эта женщина была послушна и честна, теперь передаю ее тебе: держи ее так, чтобы и у тебя она была послушна и честна. Да благословят вас светлые боги! – Рулав поднял каравай над их головами. – Да соединят вас в любви, дадут вам жить в совете и ладу, пошлют вам много детей, доброе хозяйство и много скота!

Снегуля поднесла вышитый свадебный рушник и связала им руки «молодых». После чего Воята повел Предславу к столу, отодвинутому от стены, чтобы можно было обойти вокруг него; они обошли трижды, а потом сели во главе. На столе уже было приготовлено обычное для свадеб угощение: поросенок, жареные куры, пироги, яичница, каша. Перед «молодыми» стояла одна миска и одна ложка, но есть им пока не полагалось. Все расселись, девушки звонко пели:

Ягода с ягодой сокатилася,Ягода ягоде поклонилася,Ягода с ягодой обнималася,Ягода с ягодой в уста целовалася!

Как ни нелеп был этот обряд, Воята исполнял его со всем усердием и целовал Предславу с не меньшим пылом, чем это положено настоящему жениху. От волнения и смущения она почти забыла про Змея и оттого не сразу заметила, что в избе появился еще один гость. Мельком бросив взгляд в сторону двери, Предслава вдруг различила в темном углу смутную фигуру и невольно вскрикнула.

На первый взгляд это был человек, но стоило немного вглядеться, и человеческие черты таяли, растворялись в черной бездне, которая начинала властно затягивать в себя. От черного пятна веяло неумолимым холодом Нижнего мира. Сразу становилось ясно: не кто-то из соседей заглянул на непривычный шум. Явился тот, ради кого было затеяно это странное веселье.

Как у месяца золоты рога,Ой, Лели, Лели!Как у солнышка очи ясные!Очи ясные, распрек… –

пели в это время женщины, но, увидев, как переменилось ее лицо, умолкли на полуслове.

– …расные… – одна в тишине закончила Весняна и тоже обернулась, как и прочие за столом.

Жена и дочери Рулава, ранее только слышавшие от отца о посещениях Зверя Забыть-реки, вскрикнули, пригнулись, будто хотели залезть под стол, и попытались спрятаться за плечами старого варяга. Рулав остался неподвижен, только крепче сжал нож, которым собирался отрезать себе кусок поросенка. Зато Воята подбоченился и усмехнулся.

– А это кто пришел? – с веселым вызовом воскликнул он. – Проходи, не бойся, сегодня всех к столу зовем! Веселье у нас!

С этим гостем ему можно было говорить – ведь тот явился из Закрадного мира, в котором они с Предславой сейчас как бы находились.

– Что за веселье? – Тот шагнул ближе, и снова Рулавовы домашние заохали от изумления: облако тьмы приняло вид покойного князя Володимера. Но даже младшие Рулавовы дети сразу поняли, что это совсем не тот Володимер, которого они знали, пусть даже мертвый, а совсем другой…

– Свадьба у нас, – внешне невозмутимо пояснил Рулав, которому, может, и было страшно разговаривать с божеством Нижнего мира, но он не мог этого показать перед всеми.

– Что за свадьба?

Мнимый князь остановился прямо перед Предславой и устремил на нее неподвижный взгляд. Не поднимая глаз, она крепче вцепилась в руку Вояты, а другой рукой он по-хозяйски обнял ее за плечи.

– Брат сестру берет.

– Что ты говоришь, старик? – Гость из бездны грозно нахмурился, и по избе пробежал порыв холодного ветра, так что язычки пламени лучин и светильников пригнулись и замигали. – Разве может такое быть, чтобы брат сестру за себя брал?

– А разве может такое быть, чтобы мертвый к живой ходил? – дрожа, но четко и уверенно ответила сама Предслава. Сама она не сообразила бы, что говорить, но эти слова были частью обряда, и мудрость предков сказала за нее. – Коли брат не может сестру за себя взять, то и мертвый к живой ходить не может. А коли ходит, так и у меня теперь есть муж, а ты мне не хозяин, так и убирайся прочь! И не возвращайся, пока все сестры за братьев не пойдут, перо лебяжье в воде не потонет, черный камень со дна не всплывет, а песок, на камне посеянный, не взойдет!