Генерал углубился в чтение, а когда закончил, поднял глаза на Строева, спросил:
— Из этой длинной цитаты я понял, что Вуд первый применил инфразвуки. Это очень интересно. Но какое отношение все это имеет к нашему делу?
— Во время прогулки — это было накануне испытаний стратоплана — наш мотоцикл, который шел на большой скорости, задержала милиция. Останавливая машину, я в связи с другим эпизодом упомянул имя Вуда. И я заметил, как Самарцев, услышав это имя, вздрогнул и в испуге сделал несколько шагов от мотоцикла. Тогда я объяснил этот жест Самарцева появлением милиции. Но, видимо, именно сочетание милиции и упоминания о Вуде и произвело на него такое впечатление.
— Все это возможно, Георгий Владимирович. Но могло быть и совпадение. — Генерал встал, пошутил: — Прямо скажем: улика очень неубедительная, весьма и весьма косвенная.
— Но совокупность косвенных доказательств…
— …Все же менее убедительна, чем одно прямое доказательство, — улыбаясь, закончил генерал.
— Что же делать дальше, Аркадий Степанович?
Славинский достал папиросу, не спеша размял ее пальцами, но тут же, забыв о ней, повернулся к Строеву.
— Сегодня мы можем сделать еще один вывод. Враг настолько уверен в своей неуязвимости и нашей растерянности, что выбрал для уничтожения документов довольно простой прием. Этой самоуверенностью надо и необходимо воспользоваться. Знаете, капитан, что мы сделаем?..
Строев присел напротив генерала и приготовился слушать. Славинский передохнул и продолжал:
— Вы сняли генератор из приемника. Но враг об этом ведь не знает. Как он будет вести себя, если посадить его самого — как бы случайно — у этого радиоприемника?..
Генерал положил Строеву на плечо руку и заключил:
— Давайте выработаем детальный план. Это очень важно.
Глава 8
Звонок гремел настойчиво и требовательно. Людмила захлопнула книгу, мельком взглянула на часы и пошла к двери.
— Георгий Владимирович! Что-нибудь случилось? Заходите, пожалуйста.
— Извините, Людочка, за поздний визит и разрешите этому четвероногому проникнуть в коридор, — Строев показал рукой на собаку.
Людмила с удивлением смотрела на Строева. Сияющее лицо, новый, отлично сшитый костюм, огромный букет белых роз. И рядом — лохматый пес, ужасно нескладный, с блестящими, как угольки, глазами…
— Сегодня ровно месяц со дня нашего знакомства. По этому случаю я опустошил одну оранжерею. На мое счастье там дежурили девушки — они-то хорошо понимают, что человеку иногда бывают необходимы цветы…
— Спасибо, Георгий Владимирович! Чудесные цветы! Но, ради Бога, где вы взяли это… как его… четвероногое?
— Оно само явилось. Когда мы встретились, оно имело такой вид, как будто искало меня, по крайней мере, со времени зарождения Римской империи. Одевайтесь, Людочка, мы идем гулять.
— Как!.. Вам разве не звонили? В десять вечера приказано всем сотрудникам прибыть на службу. Так что у нас времени в обрез. Седьмой час.
— Правильно. Поэтому обычную двухчасовую программу одевания уместно сократить вдвое…
Когда Строев и Людмила Георгиевна вышли на улицу, девушка спросила:
— Как зовут это чудовище?
— Термоэлектричество.
— Что?
— Термоэлектричество, — повторил Строев. — Он, знаете ли, упорно не откликался ни на одну кличку. Тогда я наугад раскрыл политехнический словарь и стал подряд читать слова. На слове «термоэлектричество» пес залаял. Я попробовал — отзывается даже на сокращенный вариант — «Термо». Идемте к реке…
Строев и Бурцева вышли на берег, когда уже совсем стемнело. В эту темную безлунную ночь река шумела мягко, таинственно. Но, может быть, именно в этом и была своя прелесть. Молодые люди присели на камень. Строев находился в том приподнятом настроении, которое испытывает каждый изобретатель, когда задача, долго не поддававшаяся, решена, наконец, красиво и верно. Людмила… Но еще никому не удавалось отгадать мысли девушки и особенно, когда ее рука лежит в руке небезразличного ей человека, а с темного неба заговорщически подмигивают звезды…