Дзержинский погранотряд. Несколькими часами позже
Молодой и розовощекий начальник погранотряда Василий Шило производил обманчивое впечатление недалекого и не слишком обеспокоенного вопросами службы весельчака-балагура. Такие обязательно имелись в каждом советском воинском подразделении, но крайне редко это были «отцы-командиры». Измотанному болтанкой Заманилову (а лететь пришлось сквозь низкую облачность, и летчик всю дорогу тихо, но отчаянно матерился, решив уже, что это может стать его последним рейсом) не сразу даже удалось сообразить, кто из встречавших его людей – командир. Петлицы шинелей пограничников были запорошены снегом, вперед сразу выступили двое дюжих бойцов, окутавших замерзших москвичей прихваченными из отряда монгольскими бараньими тулупами, и Заманилов на полчаса погрузился в блаженную негу: конечности оттаивали и потихоньку отступали дурнота и головокружение. Лишь когда машины остановились у здания штаба погранотряда и гостей провели внутрь, капитан сообразил, что маленький, юркий рыжеватый пограничник, непрерывно подшучивавший над промёрзшими до костей гостями, и есть Василий Егорович Шило. Догадаться помогла шутка, то и дело повторяемая весельчаком: «У Шила мешка не утаишь». Правда, кроме самого старшего лейтенанта госбезопасности, никто не то что не смеялся, но даже и не улыбался. Сам он, впрочем, к этому, похоже, давно привык и, как догадался проницательный Заманилов, больше работал на вновь прибывшую из Москвы публику.
В начале пути Дмитрий Петрович попытался разговорить своего неожиданного попутчика, посаженного на борт по приказу самого наркома и даже не представившегося. Чем-то неуловимо отталкивающий даже такого небрезгливого человека, как Заманилов, с очень широкими плечами и отчего-то напугавшими капитана длинными подвижными пальцами, этот человек вроде бы охотно вступил в разговор, но уже через минуту полностью захватил в нем инициативу. Не глядя на Заманилова и все время как будто упираясь подбородком себе в грудь, он вместо знакомства сразу же начал рассказывать о музыке, опере, а потом перешел на стихи. Когда же человек наркома начал читать наизусть лермонтовского «Демона», Заманилову стало совсем худо, и он постарался отключиться, что оказалось непросто из-за пронизывающего холода и неотступной тошноты. В погранотряде неприятный попутчик сразу переставил стул за дверь, в угол кабинета, и примостился там. Несмотря на это, даже когда все отогрелись и уже начали вводить Шило в курс дела, лысый привлекал внимание командира пограничников гораздо больше, чем формально руководивший операцией Заманилов. Шило очень быстро сообразил, кто в этом кабинете действительно главный, внимательно слушал Заманилова, но время от времени бросал изучающие взгляды на его широкоплечего попутчика, пытаясь уловить реакцию любителя поэзии на привезенный из Москвы план. Начальник заставы совсем перестал балаганить, стал серьезен и собран, как и подобает чекисту его высокого – в этих окраинных советских землях – ранга. Ни о каком шиле в мешке уже не вспоминали, и командир лишь короткими вопросами уточнял детали предстоящей операции. Впрочем, рассказывать Заманилову особенно было нечего. Расписание поездов Шило знал наизусть, всех пограничников и таможенников – поименно и в лицо, и оставалось только понять, каким образом остановить и проверить багаж японских дипломатов, если его нельзя ни останавливать, ни проверять.
Выслушав последние слова Заманилова о том, что в случае неудачи Шило понесет за это персональную ответственность по всей строгости советских законов, командир пограничников ни капли, кажется, не удивился и не испугался:
– Так точно. Понятное дело. Мне проводить операцию, мне и отвечать. Поезд прибудет меньше чем через два часа, надо успеть организовать все. Двинемся, товарищи?
– А что вы хотите организовать? – не в силах скрыть ревность в голосе, поинтересовался Заманилов.
Шило исподлобья глянул на капитана. Немного подумав, ответил уважительно, но без подробностей:
– Особо соображать тут, товарищи командиры, нечего, ничего не придумаешь. Поезд придет на станцию с нашей стороны. Пассажиры выйдут и пойдут на паспортный контроль. Потом на таможенный. На той стороне, – Шило указал подбородком в сторону неопределенной «той стороны», – их ждет уже берлинский поезд. Вот и вся механика. Наша задача, как я ее понимаю, не только этих шпионок поймать, если они, конечно, находятся в чемоданах, но и сделать это так, чтобы не привлекать ничьего внимания. Правильно?