— Уж не в самом ли деле акулу, Андрей Васильевич? — послышался сочувственный, но полный насмешки голос Ромейко, младшего механика, маленького, чернявого, с живыми смешливыми глазами.
— Чего там акулу! Кашалота!
— Кита!
— Гигантского осьминога!
— Ладно, ладно! — ворчал Скворешня под неумолкающий смех. — Уж я лучше поконсультирую с Арсеном Давидовичем.
— Здравствуй, герой! — послышался вдруг среди шума знакомый звонкий голос.
В дверях стоял комиссар Семин — загорелый, с резкой светлой полосой на верхней части лба. Перед переходом на подводную лодку «Пионер» он целый год провел на эсминце «Кипящий» в далеких южных морях, и тропический загар до сих пор не сошел с его лица. Нос у комиссара был слегка поврежден: боксер Семин, чемпион Ленинграда, был широко известен в Советском Союзе, но победы над другими советскими спортсменами доставались ему, очевидно, не легко.
Больше всего поражала в комиссаре густая седина волос над молодым лицом с маленькими черными, подбритыми на концах усиками и черными живыми глазами. Говорили, что эта седина появилась у него после долгого пребывания в одиночестве с трупом погибшего капитана в затонувшей на большой глубине подводной лодке, на которой он также был комиссаром. Всю команду он выбросил на поверхность в спасательных буях, а для него самого исправного буя не осталось — часть буев повредило при аварии, а спасательная экспедиция из-за шторма смогла лишь через несколько суток поднять его со дна вместе с лодкой. Но комиссар не любил говорить об этом, и за достоверность догадок о происхождении его седины нельзя было поручиться.
— Ты что? Паломником в Мекку собираешься? — смеялся комиссар, приближаясь к столу, за которым сидел Павлик со своими друзьями. — Вон какую чалму накрутил тебе Арсен Давидович! Ну, как дела? Здоров, молодец?
— Спасибо, товарищ комиссар! — весело ответил Павлик, вскакивая с места и вытягивая руки по швам, словно заправский краснофлотец. — Совсем здоров.
— Ну, благодари денно и нощно Крепина за скафандр, — ответил комиссар. — В таком скафандре ничто не страшно.
В столовую вошел старший лейтенант Богров — стройный, с широкими плечами человек. Его удлиненное бритое лицо, с серыми спокойными глазами, плотно сжатыми губами и квадратным подбородком, обличало твердый характер и упорную, настойчивую волю. Белый форменный китель ловко, словно вылитый, сидел на его статной фигуре. Старший лейтенант неторопливо направился в глубину столовой, издали дружелюбно улыбаясь и кивая Павлику. За ним показалась высокая фигура капитана Воронцова, командира корабля. Все встали. Командир жестом разрешил «вольно», и все шумно уселись на свои места.
— Как дела, Павлик? — спросил капитан, остановившись возле мальчика и положив руку на его забинтованную голову. — Ты теперь у нас надолго останешься, потому что ни заходить в порты, ни встречаться с судами мы не можем. Надо тебе, голубчик, поскорей научиться ориентироваться под водой по компасу и по радиопеленгам. Придется привыкать к нашей жизни.
Глаза у капитана обычно были чуть прикрыты опущенными веками, и это делало его лицо суровым и отчужденным. Но сейчас на губах у него играла улыбка, светлые глаза широко раскрылись, и на лице не оставалось и следа суровости.
— Хорошо, капитан, — смущенно и радостно ответил Павлик. — Я буду стараться.
— Не «хорошо», а «есть, товарищ командир!» — поправил Марат под общий смех.
Как только капитан сел за свой стол рядом с зоологом, комиссаром Семиным и старшим лейтенантом Богровым, на всех столах, в центре, открылись круглые отверстия и показались, поднимаясь снизу, стопки тарелок с первым блюдом.
Столовая наполнилась приглушенным гулом голосов, звоном посуды, шутками, смехом, разговорами.
— Марат Моисеевич, а как же все-таки на «Пионере» получают энергию? — с аппетитом поедая вкусный суп, вернулся к начатому разговору Павлик.
— Во-первых, зови меня просто Марат — какой я там еще Моисеевич! — и говори мне «ты».
— Есть, товарищ Марат! — рассмеялся Павлик.
— Вот так лучше. А энергию мы добываем из океана. Где остановимся, там и вытягиваем, высасываем ее.
— Как же это так? — изумленно спросил Павлик. — Электричество? Из воды?
— Да. Электричество. Из воды, — наслаждался произведенным эффектом Марат. — Ты о термоэлементах слыхал?
— Немножко… — нерешительно ответил Павлик, — когда проходили в школе физику… об электричестве.