От мрачных мыслей меня отвлёк горн, обозначающий окончание испытания. Я развернулась в сторону, противоположную той, в которую направлялась моя иллюзия, и стала пробираться сквозь дебри, надеясь, что иллюзия хорошо справилась с задачей, и вулисков на моём пути не встретится.
По всему лесу раздавались радостные крики курсантов, звуки хрустящих веток – в обратную сторону «красные» явно двигались смелее.
Минут через двадцать я уже стояла на точке старта рядом с заполненной мёртвыми вулисками машиной. Из леса продолжали подтягиваться курсанты, подтаскивая жестоко убиенных хищников растительного происхождения.
– Ю-ху! – раздалось где-то справа от меня. – Ника! Сколько тварей завалила?
Я повернулась на голос Дайны, и ответила:
– Не знаю, не считала.
– А я считала! Двадцать три! – Дайна посмотрела на меня, улыбка медленно сползла с её лица, и она продолжила: – Я надеялась, что задание тебя взбодрит… Ты же так любишь лес…
– Это не лес, – перебила подругу, – это какие-то дебри непролазные. Но я в порядке, правда. То ли ещё будет…
Дайна внимательно посмотрела на меня, кивнула, и мы пошли на построение.
Этим вечером Йенс за мной не пришёл, и я была рада возможности побыть наедине со своими мыслями. Как бы я ни старалась, я не могла ни понять, ни простить. Ни Эда, ни Йенса. Да, я доставляла Эддону немало забот, постоянно бегая по вечеринкам в нескромных нарядах и меняя парней как перчатки. Но разве не так ведут себя привлекательные среднестатистические семнадцатилетние девушки? Кроме того, я хорошо училась и строила планы на будущее. И с парнями я никогда не заходила дальше поцелуев, и Эд об этом знал! У нас не было секретов друг от друга. По крайней мере, у меня от него… И, конечно, как старший брат он имел право переживать, и он переживал! Но разве другие переживающие старшие братья стирают своим сёстрам память, подселяя туда жуткую попытку изнасилования, переворачивающую весь мир с ног на голову?
Утром, в последний день лагерной смены, мы упаковали вещи, и нас перенаправили на базу лагеря, где собрали на той же огромной поляне, на которой я впервые увидела магию своими глазами. На огромной магической доске торжественно высветили результаты индивидуального зачёта. Я оказалась на первом месте, но если бы напротив фамилии Милены не стоял прочерк и надпись «выбыла», уверена, что была бы второй.
Йенс ко мне даже не подошёл, как, впрочем, и Эдди – видимо, у них был такой договор, но я понимала, что с кем-то из них мне всё же придётся вернуться в Стард.
После обеда состоялась церемония закрытия, на которой меня торжественно, при всех курсантах с лентами разных цветов, поздравили с первенством в личном зачёте, вручив в подарок игрушку – муляж настоящего инопланетного бластера, стреляющий имитацией лазера, приближенной к натуральному. Вреда такой муляж не несёт, но для тренировок – самое то. И стоит он немало. Регнера тоже поздравили с успехом его подопечной, но ничего не подарили, просто выразили благодарность.
А мне было абсолютно всё равно.
Мне было всё равно, что полторы тысячи человек аплодируют мне, что одна часть из них смотрит с восхищением, а другая – с завистью. Мне был абсолютно безразличен мой оглушительный успех, который ещё два дня назад стал бы настоящим подарком! Это мог быть лучший момент в моей жизни. Я хотела разделить его с Йенсом и Эдом, и мы бы, наверняка, так и поступили, отметив где-нибудь мою заслуженную победу, но только с теми Йенсом и Эдом, которых я знала два дня назад. Сегодняшние мне не нравились. Они отобрали у меня этот момент моего торжества, моей главной победы в жизни…
Как я и ожидала, возвращались мы домой вдвоём с Эдом. Он подошёл к нам с Дайной сразу после того, как смену объявили закрытой. Курсанты разбредались группами по лесу, чтобы провести последние часы смены военного лагеря вместе перед долгой разлукой.
– Дамы, – сообщил о своём присутствии Эд и неловко улыбнулся. Дайна засияла, как утренний Хеллерстен, а я нахмурилась, предчувствуя неизбежный и неприятный для меня разговор, – как настроение?