8. Про пользу массажа и вредный десерт
Ева смертельно устала от нервотрёпки и затянувшегося путешествия.
Выйдя из самолёта в аэропорту «Джон Фицджеральд Кеннеди», она позвонила Одинцову в надежде на хоть какую-то поддержку. Но разговор получился коротким; вместо ласковых слов Ева услышала команды – спать, ждать и никому не звонить, – а в конце Одинцов сказал, что занят, и отключил телефон…
«Чем это, интересно, он там занят?!» – ревниво подумала Ева. В Нью-Йорке день, с Петербургом восемь часов разницы – там дело к вечеру… Чем в это время занят её мужчина? Чем он занят настолько, что не может хотя бы на расстоянии с ней понежничать?!
Ева попыталась утешить себя: Одинцов прислал новый мобильный номер для связи, значит, уже что-то затеял. И всё равно, сказала она себе, нельзя быть таким толстокожим. Нельзя настолько не чувствовать женщину! Ей хотелось плакать.
Положение спасла ванна. Та самая ароматическая ванна, которую Ева собиралась приготовить в Петербурге для них с Одинцовым. Тогда планы нарушила смерть Салтаханова, потом был поезд в Хельсинки, потом самолёт в Нью-Йорк… Теперь ванна была жизненно необходима, и Ева из аэропорта поехала не в отель, а в спа-салон High Magic Thai. Уют отдельного кабинета, вода, эфирные масла и сильные руки тайской массажистки сотворили чудо: Ева словно заново родилась.
После процедур, набросив мягкий банный халат, она умиротворённо полулежала на мягком низком диване в облаке ароматов амбры и тикового дерева и маленькими глотками пила душистый травяной чай. Убийство, произошедшее почти у неё на глазах; ужас от того, что её тоже убьют; чувство собственной беззащитности, страх ареста и русской тюрьмы, побег из России – всё это теперь напоминало дурной сон. Здесь, в Штатах, Ева была в безопасности, а спустя ещё немного времени Одинцов придумает, как окончательно выпутать её из этой дикой истории…
Ева уже почти простила Одинцова. Ничего не поделаешь: ей достался мужчина, жёсткий, как пятка носорога… Нет, почему достался? Она его сама выбрала! Лучшего! Весной, когда их троица разыскивала Ковчег, Одинцов много раз доказал, что в экстремальной ситуации надо его слушаться. Поэтому сейчас Ева победила соблазн позвонить кому-нибудь из нью-йоркских знакомых – ведь никто не знает о её появлении, вот был бы сюрприз! А Одинцову не звонила только потому, что ещё немного сердилась и ждала, что он позвонит сам.
Действительно, вскоре телефон зазвонил. Номер был скрыт, и Еву опять кольнула ревность: с чего бы Одинцову от неё прятаться? Она включила громкую связь, чтобы не касаться телефоном копны мокрых волос, и с наигранной ленцой протянула:
– Ну-у?
– Мисс Хугин? – Смутно знакомый бархатистый мужской голос явно принадлежал не Одинцову и произнёс её фамилию на европейский, а не американский лад. – С вами будет говорить мистер Вейнтрауб.
Сердце Евы бешено заколотилось; она села на диване и плотнее запахнула халат, как будто её могли увидеть, а в голове вихрем пронеслись события минувшей весны. Тогда Хельмут Вейнтрауб ждал, что Ева с Одинцовым и Муниным найдут для него Ковчег Завета. С риском для жизни Ковчег они нашли, но бесценная святыня не досталась миллиардеру. Величайшая тайна человечества перестала быть тайной, и, хотя грандиозные планы Вейнтрауба рухнули, Ева не чувствовала за собой вины. Она и её компаньоны были честны со стариком до тех пор, пока верили, что и он играет по правилам. Именно Вейнтрауб нарушил соглашение первым, а после того, как о найденном Ковчеге узнали все, старик больше не давал о себе знать. И вот…
– Добрый день, дорогая Ева, – проскрипел Вейнтрауб; не узнать его характерный немецкий акцент было невозможно. – Я очень взволнован. Говорят, Салтаханова убили в твоём доме. Ты в порядке?
Трудную фамилию Sal-ta-kha-noff старик выговорил по слогам, но без запинки. Ошеломлённая Ева без особого успеха старалась, чтобы её слова прозвучали так же уверенно:
– Я в абсолютном порядке. Не понимаю, при чём тут Салтаханов. Кто его убил? В каком доме? И кто сказал, что его убили?
– Ева, дорогая Ева… – Невидимый Вейнтрауб наверняка укоризненно покачал головой. – Зачем обманывать старого знакомого, который за столько лет не сделал тебе ничего плохого? К тому же ты много раз могла убедиться, что я обычно знаю, о чём говорю. Салтаханов убит.
Ева терялась в догадках, а старик не давал ей ни секунды передышки и продолжал:
– Одинцов жив?
– Да.
– Прекрасно. Это правда, я очень рад. Но, судя по всему, его нет с тобой рядом. Иначе со мной уже говорил бы он, а не ты. А если его нет – это значит, у тебя очень серьёзные проблемы. Скорее всего, ты уже не в России, но это ничего не меняет. Пожалуйста, назови точный адрес, откуда мои люди смогут тебя забрать.