Но Бет знала, что ключевыми словами оставались «уметь подать». Она была... При всей внешней привлекательности и женственности, она была полным ничтожеством в постели.
Когда этот обидный факт всплыл в ее памяти, слезы чуть было не хлынули из глаз. И все же молодая женщина сумела взять себя в руки, сморгнула несколько пробравшихся таки на ресницы слезинок и, взяв маленькую вечернюю сумочку цвета персидской бирюзы, вышла из номера.
5
Бет отложила салфетку в сторону.
– Это было восхитительно. Спасибо.
Весь ужин она и Эрнан говорили о вещах личных, но отнюдь не интимных—о журналистской работе, гостиничном бизнесе, реставрации виллы Сан-Рокес. При мягком свете свечей и под приглушенные звуки музыки легкая беседа с обменом любезностями не была обременительной, хотя Бет все время ощущала какую-то необъяснимую напряженность.
С красивым выразительным лицом, широкоплечий, нарядно одетый, Эрнан был самым привлекательным мужчиной в ресторане. Бет не раз ловила любопытствующие женские взгляды, бросаемые на ее спутника, но тот, казалось, не замечал их вовсе. Подобно большинству уверенных в себе, сексапильных мужчин, ему не требовалось работать на публику, чтобы ублажить свое эго.
– Еще вина? – Он вопросительно приподнял бутылку.
Бет покачала головой. Она уже чувствовала себя слегка навеселе и не испытывала надобности добавлять еще вина к двум уже выпитым бокалам.
Эрнан наполнил свой бокал, и от пламени свечей кольцо на его левой руке ярко блеснуло.
Бет ощутила такой же всплеск боли, как и вчера, когда впервые увидела этот золотой ободок. Эрнан носил кольцо, надетое на его палец какой-то женщиной. Впрочем, сейчас он вдовец, так что нечего нервничать.
– Сколько ты был женат?– тихо спросила она.
– Два года.
Сердце Бет сжалось. Два года! И столько же лет одинок. Это значит, что Эрнан женился через год после того, как она уехала из Испании. Немного понадобилось ему времени, чтобы встретить и полюбить другую. Похоже, ты и впрямь была для него лишь игрушкой на одну ночь, мрачно подумала Бет.
Расспрашивать его дальше было пыткой, еще большей пыткой было неведение. Бет не могла остановить себя:
– Жена была испанкой?
– Да. Ты не думаешь, что теперь мы могли бы оставить эту тему?– повелительным тоном проговорил Эрнан. – Мне казалось, что я сказал о жене достаточно ясно.
Голос его был таким резким, что Бет нервно поежилась. Наверное, она поступила бестактно, спросив Эрнана о жене. Должно быть, он очень любил ее, раз его скорбь не утихла за два года.
– Извини меня, – сказала Бет. – Я вовсе не собиралась совать нос в твои дела... Если я расстроила тебя...
– Да нет, просто это не та тема, которую я хотел бы обсуждать.
– Я не могла не заметить, что ты все еще носишь обручальное кольцо, – попробовала она объяснить свой интерес.
Эрнан хладнокровно взглянул на кольцо.
– Да уж... – ухмыльнулся он. – Я считаю его полезным... Оно служит мне напоминанием.
– О твоей жене?
– О моем браке.
Здесь была какая-то тонкость, но Бет постеснялась углубляться в неприятный для Эрнана разговор. А он беззаботным тоном предложил потанцевать и, не дожидаясь ответа, взял ее за руку. Они прошли в центр зала, свободный от столиков, где несколько пар уже томно покачивались в такт медленной мелодии.
Эрнан привлек Бет к себе так, будто ничего более естественного в мире не было. Ощутив ее сопротивление, он крепче обхватил партнершу. Случилось то, чего она боялась больше всего на свете, – их тела соприкасались. Близость Эрнана была чем-то вроде наркотика, который Бет когда-то попробовала и до сих пор не могла от него отвыкнуть. Его тело было упругим и сильным, она чувствовала это каждой своей клеточкой.
В этой близости было нечто от мазохистской пытки, которая одновременно ужасала и опьяняла женщину. Рука Эрнана легла на вырез платья на спине, это прикосновение обжигало и в то же время было невыразимо приятным.
Бет прокляла себя. Почему она не выбрала платье, которое позволило бы ей надеть бюстгальтер? Груди напряглись, а соски предательски отвердели. Ощущал ли это Эрнан?
Она рискнула поднять взгляд. Его глаза, черные и поблескивающие, изучали ее. Бет моргнула и отвела глаза, опасаясь, что по их выражению Эрнан поймет все.
Но что – все? Вряд ли она сама знала это. Внезапно окружающий мир расплылся, превратившись в скопище замысловатых и нерезких разноцветных пятен. Тело Бет откликалось на близость Эрнана с неукротимой несдержанностью, памятной по событиям пятилетней давности. Ничего не изменилось. И это ужаснуло ее.
– Я слышал, что ты жила с кем-то. Это правда?
Хладнокровный вопрос был настолько внезапным, что ноги Бет начали подгибаться. Ей казалось, что, если бы не сильные руки Эрнана, она могла бы просто упасть.
Должно быть, он имеет в виду Дориана, мгновенно догадалась Бет, думает, что они жили вместе. Как любовники!
– Кто тебе это сказал? – удивленно спросила она.
– Неважно кто. Это правда?
Ну как не возмутиться столь вопиющей несправедливостью! Эрнан задает нескромные вопросы, хотя уходит от разговора о собственной личной жизни. Бет неприязненно посмотрела на него:
– А ты не допускаешь, что я не желало обсуждать эту тему?
– Я не собираюсь ничего обсуждать. И не собираюсь вторгаться в твою интимную жизнь. Простого «да» или «нет» будет достаточно.
Как у него все просто, уныло подумала Бет. Сам он любил другую женщину и женился на ней. Стоит ли рассказывать ему, насколько эмоциально скудными были для нее последние пять лет? Да, она имеет любимую работу, самостоятельна и независима, но не было в ее жизни ни любви, ни хотя бы увлечения. Ни один мужчина не сумел добиться от нее большего, чем... Господи, да какое дело этому испанцу до того, как и с кем проводит она свое время! А что касается Дориана, то пусть считает, что она жила с ним, как с любовником.
– Я... была близка с одним человеком. Но мы больше не живем вместе, – сказала наконец Бет.
Это ведь и не ложь, твердила она себе, испытывая чувство неловкости, – всего лишь неполная правда. И по крайней мере, последняя часть абсолютно правдива. Теперь, когда Дориан переехал к Элисон, они больше не живут вместе.
– Когда вы разошлись?
– Несколько месяцев назад.
Музыка замолкла, и Эрнан отпустил Бет. Она отважилась бросить взгляд на испанца. Его лицо ничего не выражало...
Позже, когда они вышли из машины у гостиницы, Бет не смогла сдержать легкую дрожь. Ночь стояла прохладная.
– Ты замерзла?
– Немного, – кивнула она и почувствовала головокружение.
Эрнан внезапно снял пиджак и набросил ей на плечи. Ткань подкладки была согрета теплом мужского тела и полна аромата, повергшего ее в смятение.
У лифта Бет сделала движение, намереваясь снять пиджак и вернуть его Эрнану с благодарностью за ужин и приятный вечер. Однако, к ее ужасу, он стремительно вошел в лифт вслед за ней, спокойным голосом сказав, чтобы она сняла пиджак у двери номера.
Лифт показался Бет слишком маленьким для них двоих. Она ощутила нечто похожее на приступ клаустрофобии; сердце ее билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит. Внезапно лифт лязгнул и остановился. Все погрузилось в темноту.
Бет понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что произошло. Подъемник сломался. – Господи, этого еще не хватало! – пробормотал Эрнан сквозь зубы. – С тобой все в порядке? – спросил он уже громче.
Нет! – мысленно завопила Бет. Я не в порядке, а в абсолютном беспорядке. Я застряла с тобой в этом спичечном коробке и просто в ужасе. Не от темноты – это точно. Темнота не таила ничего ужасного, ужас вселяло другое: она оказалась рядом с Эрнаном в этом замкнутом, дьявольски маленьком пространстве! Зрение было бессильным в кромешной тьме, но обоняние невероятно обострило чувства. На аромат теплого пиджака наслаивался другой, куда более волнующий запах, безжалостно терзавший ее ноздри. Она слышала дыхание Эрнана. Это ее воображение издевается над ней или оно действительно слегка прерывистое? Словно ее собственное.