В час ночи он ехал на восток по Коллинс-стрит, и рядом с памятником Берку и Уиллсу ему махнул джентльмен, стоявший на углу Шотландской церкви. Он сразу подъехал и увидел, что остановивший его мужчина поддерживал убитого, который производил впечатление пьяного. Оба были в вечерних костюмах: убитый без верхней одежды, а второй джентльмен — в распахнутом коротком пальто желтовато-коричневого цвета. Когда Ройстон остановился, джентльмен в легком пальто сказал:
— Извозчик, этот приятель порядком набрался, отвезите-ка его домой.
Ройстон поинтересовался, был ли пьяный джентльмен его другом, но тот ответил отрицательно, сказав, что только что поднял его с тротуара и не имеет ни малейшего представления, кто это. В эту секунду убитый повернул лицо к свету фонаря, под которым они оба стояли, и второй, похоже, узнал его, потому что, воскликнув: «Ты!», отступил на шаг, позволив пьяному повалиться, после чего развернулся и быстро ушел по Рассел-стрит в сторону Берк-стрит.
Ройстон проводил его взглядом, удивившись столь странному поведению, и из задумчивости его вырвал голос убитого, который, сумев подняться на ноги, стоял, держась за фонарный столб и раскачиваясь.
— Хочу домой, — произнес он, с трудом ворочая языком. — Сент-Килда.
После чего попытался забраться в экипаж, но был слишком пьян для этого и в конце концов снова сел на мостовую. Увидев это, Ройстон спрыгнул с козел, поднял его, помог сесть в экипаж, что оказалось довольно сложно. Убитый упал на сиденье и, кажется, сразу заснул, поэтому Ройстон закрыл дверь и собрался подняться на свое место, но вдруг увидел рядом с собой джентльмена в легком пальто, который до этого помогал убитому. Ройстон сказал ему:
— О, вы вернулись, — на что тот ответил:
— Да. Я передумал и провожу его домой.
С этими словами он открыл дверь экипажа, сел рядом с убитым и велел Ройстону ехать в Сент-Килда. Ройстон, обрадовавшись возвращению друга убитого, который мог присмотреть за ним, поехал в указанном направлении, но на Сент-Килда-роуд, рядом с церковью Английской школы, джентльмен в пальто приказал остановиться. Ройстон повиновался, после чего джентльмен вышел из экипажа и закрыл за собой дверь со словами:
— Он не хочет, чтобы я его провожал. Я пойду обратно в город, а вы везите его в Сент-Килда.
— На какую улицу, сэр? — спросил Ройстон.
— Думаю, на Грей-стрит, — ответил тот. — По когда доедете до перекрестка, мой друг укажет дорогу.
— А он не слишком того? — в сомнении спросил Ройстон.
— Нет! Я думаю, он сможет сказать, где живет. То ли на Грей-стрит, то ли на Окленд-стрит, точно не знаю.
После этого он открыл дверь экипажа и заглянул внутрь.
— Спокойной ночи, старина, — сказал джентльмен в пальто. Ответа, очевидно, не последовало, потому что он пожал плечами и, пробормотав: «Вот невежа», снова захлопнул дверь. Затем он вручил Ройстону полсоверена, закурил сигарету, обронил пару фраз насчет того, какая красивая выдалась ночь, и быстрым шагом направился в сторону Мельбурна. Ройстон доехал до перекрестка, как было велено, остановился и несколько раз спросил пассажира, куда ехать дальше. Не дождавшись ответа и подумав, что убитый пьян настолько, что не может говорить, он спрыгнул с козел, открыл дверь экипажа и увидел, что убитый лежит, привалившись спиной к углу и с накрытым платком ртом. Решив, что пассажир уснул, Ройстон протянул руку, чтобы разбудить его, но едва прикоснулся, тот повалился лицом вперед. После осмотра извозчик, к своему ужасу, обнаружил, что его пассажир мертв. Испугавшись случившегося и подозревая джентльмена в легком пальто, он поехал в полицейский участок в Сент-Килда и там сообщил, что произошло. Тело убитого извлекли из экипажа, внесли в участок и сразу послали за доктором. Прибывший доктор обнаружил, что помочь уже не в силах, и определил, что платок, которым был накрыт рот покойного, пропитан хлороформом. По его мнению, расположение платка на лице и наличие хлороформа однозначно указывали на то, что совершено убийство, и, судя по всему, убитый умер легко, без борьбы. Покойный — человек худой, среднего роста, темноволосый, был одет в вечерний костюм, что затрудняет установление личности, поскольку такие костюмы не имеют отличительных черт. У убитого не было найдено ни писем, ни карточек, по которым можно было бы установить его имя, одежда меток не имела. Однако на платке из белого шелка в одном из углов красным шелком было вышито: «О. У.». Убийца, разумеется, мог воспользоваться собственным платком, поэтому, если эти буквы являются инициалами его имени, они, в конечном итоге, могут привести к его обнаружению. Сегодня утром тело убитого будет осмотрено, и, несомненно, обнаружатся какие-нибудь улики, которые помогут разгадать эту загадку.