— Марина Торрес — моя мать, — наконец призналась девушка.
Джесси кивнул, склонив голову набок.
— Она была весьма симпатичной особой, прямо как и вы. Что с ней сейчас?
— Мама умерла в прошлом году.
— О… Что ж, очень жаль это слышать. — Он вернулся к изучению ее лица. — Значит, вы — маленькая дочка Марины.
Энни вздрогнула — взгляд старика, казалось, пронзал ее насквозь.
— Да… Я вижу сходство.
То, каким тоном он произнес эту фразу, заставило девушку задуматься: о каком именно сходстве идет речь? В конце концов, он знал обоих ее родителей. Однако его следующие слова разъяснили ей все.
— Вы знаете, кто ваш отец?
Энни снова вздрогнула.
— Что? А вы знаете?
— Ваша мать говорила, что это был Уильям Маклафлин, и у меня нет оснований ей не верить.
Энни медленно кивнула.
— Мне она сказала то же самое, — с трудом выдавила она.
— Откровенно говоря, Уильям мне никогда не нравился. — Явно начиная уставать, Джесси Алман выдвинул из-за стола стул и тяжело опустился на него. — Скажу вам одну вещь: у нас, Алманов, возможно, не самая лучшая репутация, но я никогда не изменял своей Мэри. Ни разу. Ни словом, ни мыслью, ни делом. Она была светом моей жизни. Когда я потерял ее, то понял, что тоже хочу умереть. Но вместо этого занялся бизнесом. Забавно, не правда ли? Думаю, горе излечимо только работой.
— Я уверена, она бы вами гордилась, — произнесла Энни, вдруг почувствовав невольную симпатию к старику.
— Разумеется, — ответил он. — Уж я-то всегда гордился ею. Мэри была ангелом. Вы знаете, что она, возможно, спасла вашу мать в ту последнюю ночь, которую она провела в городе? После того, как Маклафлины вышвырнули ее на улицу?
Внезапно Энни ощутила напряжение в груди. Она снова села на постель.
— О чем вы говорите?
— Моя Мэри нашла вашу мать в Койот-парке суровой зимой, беременную, плачущую и не знающую, куда пойти. Она привела Марину к себе домой, накормила, постелила ей на кушетке. А на следующий день отвезла ее в Сан-Антонио, в дом ее брата.
— Моего дяди Джорджа.
— Его самого. Думаю, он оставил ее у себя до тех пор, пока вы не родились.
— Да, так и было.
— Она привозила вас в Чивери пару раз за следующие несколько лет. Вы тогда едва начинали ходить и, конечно же, этого уже не помните. Но затем мы больше не видели ни вас, ни вашу мать. А теперь вы снова в том же самом доме, где некогда оказалась Марина. Жизнь — занятная штука, в этом нет никакого сомнения.
Джесси поднялся и вышел, не сказав больше ни слова. Энни смотрела ему вслед, пораженная тем, что услышала. Она даже не подозревала о подобном.
А потом она поняла: ей нужно срочно что-то предпринять.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Мэтт сидел за угловым столиком в кафе Милли, ожидая свой заказ. Он два часа провел в тренажерном зале и потому решил вознаградить себя за усердие и виртуозность в выполнении упражнений особенно плотным обедом.
Мэтт посмотрел на еду, которую официантка поставила перед ним. Блюда выглядели просто восхитительно. Он едва успел полить омлет густым мучным соусом, предвкушая наслаждение едой, когда откуда ни возьмись появилась Энни. Усевшись напротив, девушка вздохнула с облегчением.
— Как же я рада, что нашла тебя здесь! — Энни с ходу осушила стакан минеральной воды. — Просто умираю от жажды.
Она казалась разгоряченной и усталой, но тем не менее ухитрялась быть очаровательной. Мэтту безумно нравилось то, как ее кудри вились вокруг лица. Он любил ее темные глаза, с таким интересом наблюдающие за всем, что происходит вокруг, движения ее рук, то, как…
Мэтт оборвал себя. Сейчас не самое подходящее время для грез. Очевидно, Энни искала его с какой-то определенной целью.
— Что случилось? — спросил Мэтт. — Что-то не так?
— Видишь ли… — Энни в нерешительности облизала губы. — Я поговорила с твоим отцом.
Мэтт в волнении отложил вилку.
— О боже! Что он тебе сказал? Он обидел тебя?
— Ну, в первую очередь он захотел узнать, не твоих ли… э-э-э… рук это дело, — Энни указала на свой животик.
Мэтт раздраженно застонал.
— Я сказала ему, что моя беременность не имеет к тебе никакого отношения.
— Это его разочаровало?
— Не знаю, — Энни покачала головой с растерянным видом. — Тут важно другое, — потянувшись через стол, она взяла Мэтта за руку. — Но… Мэтт, я кое-что скрыла от тебя.
Мэтт почувствовал, что у него холодеет сердце.