— Вы мистер Куин?
— Да, а как вы меня узнали?
— По описанию мистера Ярдли. Он сказал, что вы приедете днем. Вам записка.
— Поторопитесь! — попросил Эллери.
«Куин, — начал читать Эллери, — ни о чем не расспрашивайте клерка. Я знаю все. Человек, соответствующей словесному портрету К., останавливался в отеле вчера, примерно в полночь. Отбыл в семь тридцать утра сегодня, во взятом напрокат автомобиле. Выходя из отеля, он не хромал, но у него почему-то была перевязана кисть руки. Он держался спокойно, очевидно, не подозревает о преследовании. Я случайно услышал, что он направляется в Зейнсвилль. Следую за ним в автомобиле. Подробное описание наружности К, дал мне клерк.
Дальнейшие указания получите в Зейнсвилле в отела „Кларендон“. Ярдли».
— Во сколько, примерно, мистер Ярдли покинул Стюбенвилль? — обратился Эллери к дежурному клерку.
— В полдень, сэр. Он взял автомобиль напрокат, Эллери снял телефонную трубку.
— Зейнсвилль? Соедините меня с шефом полиции.
Какая разница, кто? У меня важное дело! Хэллоу! Эллери Куин из Нью-Йорка, сын инспектора Ричарда Куина, инспектора криминальной полиции Нью-Йорка. Да! Я в Стюбенвилле, преследую мужчину — черноволосого, с перебинтованной рукой, он едет в наемном автомобиле.
За преступником следует еще один человек — высокий, с бородкой и тоже в наемном авто. Первый — убийца-маньяк. Да! Он выехал из Стюбенвилля в семь тридцать утра… Да, вы правы… Наверное, уже проехал. Второй человек, пожалуй, еще не въехал в Зейнсвилль… Держите связь с дежурным клерком отеля «Кларендон».
Я еду следом.
Эллери повесил трубку и выбежал из отеля. «Дюсенберг», взревев, рванул на запад.
В Зейнсвилле Эллери довольно быстро отыскал отель «Кларендон». Там его ждали клерк и невысокий плотный человек в полицейской форме.
— Я Харди, шеф полиции, — представился толстяк, — Ваш человек с бородкой, как он сам себя назвал, оставил телефонограмму дежурному клерку. Первый автомобилист, похоже, сменил маршрут и следует в Колумбус, вместо Зейнсаилля.
— О черт! — вырвалось у Эллери. — Вы можете связаться с Колумбусом?
— Разумеется, мистер Куин.
— Простите, сэр, — вмешался клерк, — ваш друг сказал, что оставит вам записку в «Сенека-отеле» в Колумбусе, там надежный клерк, мой приятель.
Эллери поблагодарил обоих и опрометью выскочил за дверь.
В семь ноль-ноль, когда Вогн и Исхем продвигались между Стюбенвиллем и Колумбусом, Эллери уже разыскал «Сенека-отель», где ему вручили очередное послание Ярдли.
«Куин! Он обманул меня в прошлый раз, но я быстро сориентировался. Не думайте, что он заметает следы. Он просто передумал. Из отеля наш К, выехал поездом в час дня в Индианополис. Я лечу туда монопланом, чтобы наверстать время. До встречи в Индианополисе. Я».
— Во сколько была написана записка?
— В пять тридцать, сэр.
Эллери связался по телефону с Индианополисом, с полицейским управлением, и выяснил, что оно уже предупреждено полицией Колумбуса, но человек, соответствующий словесному портрету, пока не появился. Эллери положил трубку и спросил клерка:
— Не просил ли профессор Ярдли передать мне еще что-нибудь?
— Да, сэр. Он сказал, что оставит для вас послание в воздушном порту Индианополиса.
Эллери достал бумажник.
— Благодарю. Можете нанять для меня аэроплан?
Дежурный клерк улыбнулся.
— Мистер Ярдли предупредил меня, что он вам может понадобиться, и я уже нанял его для вас. Аэроплан ждет на летном поле.
— Ай да Ярдли! — прошептал восхищенно Эллери, кладя банкноту на конторку. — Позаботьтесь о моем автомобиле. Старый «дюсенберг» припаркован за углом.
Я вернусь за ним, хотя не знаю, как скоро.
Он выбежал из отеля и остановил такси.
— Летное поле! — крикнул он. — Быстрее!
Было начало девятого, когда Вогн и Исхем появились в Колумбусе. Эллери улетел час назад. Ярдли — три часа. Убийца уехал поездом — семь часов назад, Не успел прокурор Исхем повздыхать и простонать три раза, как служебное удостоверение инспектора полиции Вогна тут же обеспечило им перелет из Колумбуса в Индианополис.
В аэроплане Эллери чуть расслабился и принялся размышлять. Многое, остававшееся запутанным и неясным все семь месяцев расследования, прояснилось и встало на свои места.
Аэроплан приземлился в Индианополисе.
«Напал ли на его след Ярдли? Догнал ли беглеца? Все возможно… Крозак выехал из Колумбуса поездом. Пять часов пути, следовательно, он прибыл примерно в шесть часов, Ярдли вылетел в пять тридцать, прилетел в семь.
Если же поезд, на котором ехал Крозак, опоздал, то профессор прибыл с ним одновременно…» Эллери взглянул на часы. Восемь тридцать. Когда подали трап и Эллери спустился, к нему подбежал человек в летной форме.
— Мистер Куин?
— Да. У вас для меня записка?
— Да, сэр. Профессор Ярдли оставил ее полтора часа назад. Сказал, что очень важно.
Эллери развернул записку. Это была шифрограмма.
«К! Похоже, наступает заключительный период. Я чуть не столкнулся с прибывшим человеком, по описанию Крозаком. Он улетел в Чикаго в семь часов вечера.
Я нанял моноплан в семь пятнадцать. К, будет в Чик. между 8.45 и 9.00. Советую до 8.45 предупредить чик. полицию и встретить прибывшего преступника у трапа.
Пока. Я».
— Мистер Ярдли улетел в семь пятнадцать? — спросил Эллери.
— Да, сэр.
— Значит, он прилетит в Чикаго между девятью и девятью пятнадцатью?
— Точно, сэр.
Эллери протянул молодому человеку банкноту со словами:
— Проводите меня к телефону-автомату, и я буду вашим вечным должником.
В помещении воздушного порта Эллери легко отыскал телефонную кабину и позвонил в Чикаго.
— Хэллоу! Управление полиции? Вопрос жизни и смерти! Шефа управления! На другом конце провода минут пять раздавались ворчание и ругательства, прежде чем Эллери услышал голос августейшей особы. — Господин шеф! Вы помните меня? Я — сын Ричарда Куина… Я расследовал серию убийств на Лонг-Айленде, да, да!.. Высокий брюнет с перебинтованной рукой… Должен прилететь от восьми сорока пяти до девяти в Чикаго из Индианополиса. Нет! Не надо арестовывать в воздушном порту! Проследите, если сумеете, куда он направится, и окружите его… Да, да… Арестуйте, только если он вздумает покинуть Чикаго. Возможно, он отправится в Канаду… Он не знает, что за ним следят. И еще одна просьба. Должен прилететь джентльмен с бородкой, вылитый Авраам Линкольн. Это профессор Ярдли. Распорядитесь, чтобы ваши люди всячески содействовали ему.
Благодарю. До свидания.
— А теперь летим! — скомандовал Эллери молодому человеку, сопровождавшему его к телефону-автомату.
— Куда, сэр?
— В Чикаго.
В десять пятнадцать моноплан приземлился в воздушном порту Чикаго, и Эллери, поправив галстук, приготовился выходить. Мотор гудел, затихая, и моноплан остановился. Авиатор кивнул Куину.
— Прибыли! Я жал изо всех сил!
— Отлично! — улыбнулся Эллери.
«Как хорошо, — подумал он, — когда приказы исполняются безоговорочно…»
На летном поле его ждали профессор Ярдли и шеф Чикагского управления полиции, которого Эллери помнил по своему зимнему визиту в Чикаго вместе с отцом.
Рядом с ними стояло несколько не знакомых Эллери лиц, в которых его наметанный глаз сразу распознал детективов, и… невысокий человек в сером костюме, серой шляпе и серых перчатках, с усталым лицом и гордо поднятой головой.
— Отец! — воскликнул Эллери, бросившись к нему и попав прямо в объятия серых перчаток. — Каким чудом вы здесь?
— Законным. — Отец улыбнулся. — Твой друг Харди, шеф полиции Зейнсвилля, связался со мной в Нью-Йорке после твоего звонка и сказал, что ему телефонировал, якобы, мой сын. Он решил проверить. Я сложил два и два, понял, что дело идет к концу, сел в аэроплан в Нью-Йорке в два часа и приземлился тут пятнадцать минут назад.
— Как это замечательно, отец, что вы здесь! Приветствую вас, господин профессор! — Эллери пожал руку Ярдли.