Мисс Диверси спохватилась, что ее мысли зашли слишком далеко. Быстрыми шагами она устремилась к двери, расположенной в конце коридора напротив номера мистера Керка. Это была последняя дверь в стене, дальше начинался другой коридор, который вел от апартаментов Керка к лифтам. Самая обычная дверь, скромный представитель в дверном семействе; однако ее вид вызвал на щеках мисс Диверси легкий румянец, немного отличающийся от того, что вспыхнул на ее лице от громовых проклятий доктора Керка. Она потрогала ручку, и та подалась.
«Ничего страшного, если я загляну», — подумала она. Если в приемной комнате кто-нибудь есть, значит, он… значит, мистер Осборн, судя по всему, очень занят. А если в приемной никакого нет, то не будет большого вреда, если она… учитывая обстоятельства… В конце концов, этот старый болван не имеет права говорить с ней в таком тоне!.. Она тоже человек, разве нет?
Мисс Диверси открыла дверь. Приемная комната — вот удача! — оказалась пуста. Напротив нее находилась другая дверь, которая вела в кабинет, и она была закрыта. За этой дверью… Мисс Диверси вздохнула и повернулась, чтобы уйти. Но тут лицо ее прояснилось, и она торопливо вошла в приемную. На журнальном столике между двух окон с манящим видом стояла ваза, полная свежих фруктов. Как мило со стороны мистера Керка заботиться о других людях, даже незнакомых! Бог знает сколько приходит их сюда и сидит в этой маленькой приемной, украшенной симпатичной мебелью из английского дуба, книгами, лампами, коврами, цветами и всякой всячиной.
Она перебрала фрукты, не зная, что лучше выбрать. Может быть, один из этих крупных сочных персиков? Должно быть, только что из оранжереи. Нет, пожалуй, не стоит, скоро уже обед. Или яблоко?.. О, мандарины! Если подумать, это ее любимые фрукты. Лучше, чем апельсины, потому что их легче чистить. И они так легко делятся на дольки!
Она с ловкостью белки очистила мандарин от кожуры и стала жевать сладкие вкусные кусочки крепкими зубами. Косточки мисс Диверси осторожно сплевывала на ладонь.
Покончив с этим, она огляделась по сторонам и, решив, что комната и столик слишком чистые, аккуратные и опрятные, чтобы засорять их косточками и кожурой, бодро выбросила остатки через окно во двор, образованный выступом здания четырьмя этажами ниже. Проходя мимо столика, она заколебалась. Может быть, еще один? В вазе лежало еще два пухлых и аппетитных мандарина… Но она решительно покачала головой и вышла в коридор, закрыв за собой дверь.
Чувствуя себя немного лучше, мисс Диверси свернула за угол в соседний коридор. Куда ей теперь пойти? Если она вернется в номер, этот вздорный старикан выгонит ее вон, а к себе идти не хочется… Ее лицо снова прояснилось. В дальнем конце коридора, напротив лифтов, за столом сидела полная женщина средних лет, вся в черном, с седыми волосами, собранными в строгую прическу. Это была миссис Шэйн, дежурная по двадцать второму этажу.
Мисс Диверси закрыла глаза, проходя мимо двери справа, двери, за которой — она снова вспыхнула — находился офис мистера Дональда Керка, соединяющийся с приемной. В этом офисе работал любезный мистер Осборн, который… Она вздохнула и прошла мимо.
— Здравствуйте, миссис Шэйн, — весело обратилась она к полной женщине. — Как ваша спина?
Миссис Шэйн улыбнулась. Она предусмотрительно оглядела весь коридор, скосила взгляд, на двери лифтов и воскликнула:
— Ах, это вы, мисс Диверси! Я уже боялась, мисс Диверси, что никогда вас больше не увижу! Неужели этот старый пройдоха не дает вам ни минутки отдыха?
— Чтоб его черти взяли, — беззлобно ответила мисс Диверси. — Это сам дьявол во плоти, миссис Шэйн. Буквально только что он вышвырнул меня из комнаты. Представляете? — Миссис Шэйн в ужасе заквохтала. — Мистер Берн, партнер мистера Керка, вернулся недавно из Европы — или еще откуда-то, точно не знаю, — и мистер Керк устраивает ужин в его честь. Разумеется, моему старикану тоже приспичило туда пойти. И что вы думаете? Он решил сменить к обеду платье, и вот…
— Платье? — невинно переспросила миссис Шэйн. — Он что, трансвестит?
Мисс Диверси рассмеялась:
— Я имею в виду смокинг и все остальное. Так вот, он не может переодеться сам. Он и на ногах-то едва стоит, у него все суставы перекручены ревматизмом. В конце концов, ему почти семьдесят пять! Но что вы думаете? Он не позволил себя переодеть. И просто выгнал меня из комнаты!
— Надо же, — отозвалась миссис Шэйн. — Мужчины порой ведут себя очень странно. Помню, как однажды моему Дэнни — да упокоит Господь его душу! — прострелило спину и мне пришлось… — Она резко остановилась и замерла, увидев, что из открывшегося лифта вышла женщина.