— Убери эту дурацкую ухмылку со своего лица, Джуна, — рассеянно велел Эллери, не отрывая глаз от страницы. — Разве человек не может встать пораньше?
Джуна нахмурился:
— Что вы читаете?
— Объемистый труд о китайских обычаях, неуч. Впрочем, не могу сказать, что она мне очень помогает. — Он отбросил книгу в сторону, зевнул и со вздохом наслаждения откинулся на подушки. — Принеси-ка мне гигантский тост и ведро кофе, Джуна.
— Вы бы лучше встали, — мрачно посоветовал тот.
— С какой стати мне вставать, мой юный друг? — пробормотал Эллери голосом, слегка приглушенным подушкой.
— С такой, что вас кое-кто хочет видеть.
Эллери резко выпрямился, и пенсне повисло у него за ухом.
— Сколько можно объяснять… Почему ты сразу не сказал об этом, варвар? Кто это? Давно он ждет?
Он вскочил с постели и схватил свой халат.
— Это мистер Макгауэн, и как вы догадались, что это «он»? — со сдержанным восхищением спросил Джуна, привалившись к косяку двери.
— Макгауэн? Странно, — пробормотал Эллери. — А, ты об этом… Все очень просто, мой несравненный Джуна. На свете существует всего два пола — если не считать некоторых особых отклонений от природы. Так что, по самым приблизительным подсчетам, шансы были пятьдесят на пятьдесят.
— Вы уж скажете, — возразил Джуна с недоверчивой улыбкой и исчез. Потом воплотился снова, опять просунул в комнату свою мальчишескую голову, сказал: «Кофе стоит на столе» — и исчез уже окончательно.
Выйдя в гостиную, Эллери увидел высокого Гленна Макгауэна, который беспокойно ходил взад-вперед около огня, трещавшего в камине.
— А, Квин, — резко остановился он. — Простите за вторжение. Я понятия не имел, что вытащу вас из постели.
Эллери беспечно покачал крупной головой:
— Пустяки. Вы оказали мне услугу, а о времени моего подъема я лучше умолчу. Не хотите составить мне компанию за завтраком, Макгауэн?
— Спасибо, я уже перекусил. Не хочу вас задерживать. Я лучше подожду.
— Полагаю, — усмехнулся Эллери, — вы знакомы с мыслью, которую епископ Хебер определил как «восьмое блаженство Свифта», хотя на самом деле она принадлежит Попу?
— Простите? — вытаращил глаза Макгауэн.
— Я сказал — Попу. Имеется в виду поэт Александр Поп. В своем письме Джону Гэю он написал: «Блажен тот, кто ничего не ждет, ибо он никогда не разочаруется». В общем, сегодня я не в том настроении, чтобы разбрасываться чужими дарами… С другой стороны, мне только сейчас стало ясно, что я умираю с голоду. Мы можем поговорить, пока я буду заливать горючее.
Эллери сел и взял апельсиновый сок, оставив Макгауэна стоять с полуоткрытым ртом. Он заметил, что в щели двери, ведущей на кухню, появился блестящий молодой глаз и с большим любопытством уставился на его посетителя.
— Вы уверены, что не хотите ко мне присоединиться?
— Вполне. — Макгауэн заколебался. — Вы… вы всегда так разговариваете перед завтраком, Квин?
Эллери улыбнулся и выпил сок.
— Прошу прощения. Дурная привычка.
Макгауэн снова начал расхаживать по комнате. Потом резко остановился и заявил:
— Я сожалею о том, что произошло вчера вечером, Квин. Доктор Керк непредсказуем. Уверяю вас, что Марселла и я… и все мы… чувствуем себя пристыженными его вчерашней выходкой. Разумеется, у старости есть свои права. Но этот человек — тиран. Кроме того, он не понимает необходимости провести официальное расследование…
— Все в порядке, — весело отозвался Квин, пережевывая тост. Больше он ничего не сказал, видимо предоставив вести разговор своему собеседнику.
— Ладно. — Макгауэн неожиданно покачал головой и сел в кресло у камина. — Наверно, вы спрашиваете себя, зачем я к вам явился?
Эллери поднял чашку:
— В конце концов, я тоже человек. Не могу сказать, что я ждал вашего визита.
Макгауэн невесело рассмеялся:
— Прежде всего я хотел лично принести вам свои извинения. Я считаю себя членом семьи Керк, поскольку мы с Марселлой… Впрочем, дело не в этом, Квин.
Эллери со вздохом откинулся в кресле и вытер губы салфеткой. Он предложил Макгауэну сигарету, от которой тот отказался, и закурил сам.