— Куин, как я рад вас видеть!
— И я, господин профессор. Сколько лет минуло!
Что вы тут делаете, на Лонг-Айленде? Когда я слышал о вас в последний раз, вы все еще жили в университетском городке и пестовали второкурсников.
Профессор улыбнулся в бородку.
— Я, знаете ли, арендовал замок Иф. — Эллери оглянулся туда, куда профессор махнул рукой, и увидел высящиеся над верхушками деревьев шпили замка в восточном стиле. — У одного старого моего друга. Он по собственному проекту построил сей минарет после того, как его укусила какая-то азиатская муха. Сейчас он уехал в экспедицию на юг Малой Азии, и я летом обитаю здесь, ибо мне нужны спокойные условия для работы над опусом «Истоки легенды об Атлантиде». Вы знакомы с упоминанием о ней у Платона?
— Конечно, господин профессор. — Эллери улыбнулся. — Я знаком и с «Новой Атлантидой» Бэкона. Но, по правде говоря, это был интерес скорее литературный, чем научный.
Ярдли кивнул.
— Вы нисколько не изменились, мой юный студент, как вижу… Да-с, стало быть, так…
— Как вам пришло в голову вспомнить обо мне?
Они шли по асфальтовой дорожке, ведущей к огромному особняку, построенному в восточном стиле.
— В силу обстоятельств, мой друг, — помолчав, заговорил профессор. — Я с интересом слежу за вашей карьерой и, поскольку, внимательно читаю газеты, то полгода назад наткнулся на загадочное убийство в Западной Виргинии…
— Да, мне следовало знать, что ничто не укроется от вашего острого взгляда. Значит, вы прочли мою романтическую версию преступления в Арройо?
— Разумеется, и заметку о вашем не менее романтическом выступлении в зале суда. Мне было приятно убедиться, что вы на практике пытались применить те основы знаний, которые я вдалбливал вам в университетские годы. Вы твердо усвоили, что всегда надо смотреть в корень. Египетский крест, мой мальчик? Боюсь, что романтичность несколько заслонила голую научную истину… Ну вот мы и пришли, — Что вы имеете в виду? — нетерпеливо начал Эллери. — «Тау» крест принадлежал древним египтянам…
— Поговорим позже. Думаю, вам интересно будет встретиться с мистером Исхемом. Он был так любезен, что разрешил мне при сем присутствовать.
Окружной прокурор Исхем оказался низким, полным человеком средних лет, с бледно-голубыми глазами и проседью в волосах. Он стоял на веранде огромного особняка и беседовал с высоким, крепким мужчиной в штатском.
— Мистер Исхем, — обратился к нему профессор Ярдли, — позвольте вам представить моего протеже, Эллери Куина.
Оба джентльмена обернулись.
— Ах, да, — произнес Исхем. — Рад, что вы прибыли, мистер Куин. Не знаю, сможете ли вы чем-нибудь помочь, и тем не менее… — Он пожал плечами. — Познакомьтесь, инспектор Вогн из полицейского управления Нассау.
Эллери пожал руки обоим.
— Вы позволите мне побродить вокруг? Обещаю не путаться у вас под ногами.
Инспектор улыбнулся, сверкнув безупречными зубами.
— Нам бы не помешал кто-нибудь, путающийся под ногами. Что же мы стоим? Не хотите ли осмотреть место происшествия?
— Считаю своим долгом. Идемте, господин, профессор.
Все четверо спустились с веранды и направились по аллее к западному крылу особняка. Отсюда было хорошо видно, что особняк расположен между той самой частной автострадой, где Эллери оставил свой «дюсенберг», и небольшой бухтой, водная гладь которой, позолоченная лучами солнца, виднелась с небольшого холма возле особняка. Кетчемская бухта, пояснил прокурор Исхем, являлась как бы продолжением Лонг-Айлендского пролива. Посреди бухты высился маленький лесистый островок Ойстер-Айленд.
— Уникальный в островной коллекции… — начал Ярдли.
Прокурор Исхем резко прервал профессора на полуслове;
— Мы еще к этому вернемся.
Профессор Ярдли замолчал и от дальнейших комментариев воздержался.
Аллея вела в глубь парка, и на расстоянии примерно в тридцать футов от особняка путников обступили огромные деревья, и почудилось, будто они попали в густой лес. Пройдя футов сто, они вдруг очутились на поляне, посреди которой стоял внушительный резной столб.