Хэнг, заметив движение, сделал шаг назад, принимая защитную стойку танка-паладина, одновременно пытаясь найти у себя на поясе булаву, за спиной щит или, на худой конец, двуручный меч, но это у него, по понятным причинам, не получилось ввиду отсутствия нужных предметов, и он, расстроено плюнув, решил принять бой, с чем придётся, и поднял палку-копалку высоко над головой, готовясь обрушить её на подкрадывающегося в невидимости убийцу.
И вот, когда фигура полностью проявилась, Великий воин не стал пытаться её атаковать, а улыбнулся до ушей и вскрикнул:
— Любимая!! Как хорошо, что ты не забыла меня и пришла!
Это была единственная и, увы, безответная любовь всей его жизни — Милианэль Смелая — эльфийка Высшей расы. От неё должно было пахнуть лилиями, ведь она их очень любила. Рядом с её родовым замком был большой пруд, в котором росли эти замечательные цветы. И Хэнг, непременно учуял бы этот прекрасный запах, однако проклятый нос совершенно не давал ему этого сделать.
Он преклонил колено для поцелуя руки возлюбленной, после чего счастливыми глазами посмотрел на мечту, радуясь, словно ребёнок, что, несмотря на невзгоды и несчастья, приключившиеся с ним в последнее время, леди всё же не оставила его и сочла нужным наведаться.
Но молчание ему было ответом.
Эльфийка смотрела на него, словно оценивая, и ничего не говорила.
— Здравствуй, покорительница моего сердца, — вновь напомнил о себе паладин, разглядывая её прекрасные ушки и, вновь не дождавшись ответа, спросил:
— Но скажи мне, любимая, как ты здесь оказалась? Здесь, — он кивнул головой в сторону, — в этой глуши.
Она снова не ответила, изучая его одеяние ледяным взглядом. Затем закатила к небу глаза, что-то вымолвила одними губами, и посмотрев на стоящего, на колене героя, произнесла практически без эмоций:
— Здравствуй, друг. Поднимайся.
«Друг», — зазвенела в ушах Хэнга. — «О ужас! Она назвала его другом, просто другом?! О нет!!».
Герой поднялся на ноги и, замотав головой, прошептал:
— Не надо было тебе приходить.
— Долг привёл меня, — ответила на это она.
— Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, а своим приходом ты ранишь меня, — продолжил паладин с грустью в голосе.
— Дело государственной важности… — продолжила в свою очередь разбойница.
— Ты разбиваешь мне сердце!
— Сам король попросил меня…
— Знала бы ты, сколько ночей я не спал, вспоминая твой светлый образ!
— У всего Света серьёзные проблемы…
— Я всё время думаю о тебе и о лилиях, которые ты так любишь.
— Мир вот-вот перевернётся с ног на голову…
— Ах, как жаль, что в этих местах они не растут, а то я бы нарвал тебе миллион таких цветов.
— Нам необходимо срочно принять какие-то меры по реорганизации…
— Я люблю тебя, и ты это знаешь. Равно, как и то, что, приходя вот так, ты просто издеваешься над моей любовью.
— На нас напали, и вскоре вспыхнет война…
— О, если бы я знал, что ты придёшь, я бы заказал цветы у торговца.
— Война у наших границ. Полыхает несколько приграничных городов…
— А другие цветы, я знаю, ты не любишь… Так увы мне, увы… Я не знал и даже не надеялся увидеть тебя, чтобы поговорить о нас с тобой.
— Дело короны! Готов ли ты вновь вернуться в наши ряды? — наконец не выдержав, громко закричала она, нахмурившись.
Её губы источали столь милую сердцу улыбку, однако нужно было знать Милианэль, чтобы понимать — эта улыбка всего лишь маскировка.
Хэнг, не поняв, о чём она так распереживалась, добро улыбнулся ей в ответ и спросил:
— Чего?
— Как это чего? Ты, что, меня не слушал? — вспыхнула разбойница ещё сильнее.
— Да не то чтобы не слушал… Просто ещё раз хотел поинтересоваться — к чему ты клонишь?
— Как это к чему?.. — опешила высшая эльфийка, сразу даже не найдясь, что на это и ответить. — У нас, э-э…. — она собралась и прошипела: — У нас война на носу! Король прислал меня.
— Король Солнца? Гм… Лично? — решил потянуть время паладин, быстренько пытаясь понять, что им от него надо.
В последний раз, когда он виделся с Гендриком Сороковым Солнцеподобным тот страстно желал паладина четвертовать и скормить части тела боевым псам. И если бы не Высший Совет Магов, сумевший замять дело и спрятать паладина здесь, то жизненный путь Великого Героя был бы не очень великим и скорее всего, закончился бы на плахе. Исходя из этого, известие о том, что король Солнца вспомнил о нём, было, в общем-то, скорее печальным, нежели радостным.
— Конечно, лично! — тем временем рубанула воздух ладонью разбойница.