Тем временем Азалия, ничего не зная о том, какая судьба её ждёт, радостно взвизгнула:
– Получилось, ты становишься прозрачнее! Ты скоро проснёшься от злости! И не забудь: ты благодарна мне, как пещерный тритон за капельку солнечного света, потому что я рассказала тебе о проверке на храбрость. Я тебя спасла. Помни об этом! А теперь счастливого пути, Лиа!
Лиа с удовольствием крикнула бы этой проклятой эльфийке какую-нибудь гадость. Что-нибудь о том, что в день, когда Азалия снова займёт своё место в «Источнике», там её будет поджидать по уши влюблённый эльф Болотных Пузырей с огромными прыщами на носу, чтобы официально объявить об их помолвке. Но Лиа уже растворялась, её затянуло в вихрь мерцающего песка сновидений, а затем она довольно жёстко приземлилась в своё застывшее от ужаса тело.
Лиа открыла глаза. Над головой покачивался серебристый балдахин кровати, а на животе, свернувшись в клубок, спала плющ Людмилла. Несомненно, Лиа вернулась в «Источник».
– Ненавижу Азалию, – пробурчала она заспанным голосом.
– Похоже, тебе приснился странный сон, раз ты теперь ненавидишь саму себя. Неудивительно, что ты так громко кричала.
Лиа вздрогнула, а затем разглядела в утреннем свете, что на краешке её кровати сидит Серафина и держит её за руку.
– Я кричала?
Серафина кивнула.
– Мерла от испуга выкатилась из постели и больше не показывается. Должно быть, спит под кроватью, укрывшись своим мехом. А Фло заорала из гамака, что заколет своим шипом розы каждого, кто издаст хоть малейший звук до общей побудки.
– Прости, что разбудила, – шепнула Лиа, с опаской бросая взгляд на гамак, где лежала пикси с острым приступом утренней хандры.
Серафина отмахнулась:
– Да это всё пена, выеденной ракушки не стоит. Мне нравится вставать пораньше, ведь тогда вся купальня в моём распоряжении. Хочешь, пойдём вместе? Утренний душ с лимонной дымкой – и ты забудешь все дурные сны и прочие печали. Поверь, это творит чудеса.
Конечно же, Лиа поверила ундине. Та знала не понаслышке, что такое плохое настроение. Кроме Лиа, Серафина была единственной в комнате, кто тосковал по дому. Но её печаль была глубже, хотя морская дева старательно скрывала это. Серафина не просто скучала по открытому морю и своей семье, подчас грусть окутывала её, как сотканный из тени плащ. Если кто и знал, что утреннее посещение купальни исцеляет от любых горестей, так это она.
Лиа вскочила с кровати.
– Тогда мы могли бы принять бурлящую горячую ванну, наполненную пузырьками, – предложила она. – Обычно эта ванна битком набита крохотными эльфами, для них катание на пузырьках – настоящее приключение.
Лицо Серафины, зеленовато мерцающее от природы, исказила гримаса:
– Пузырьки в воде? Не, такое может понравиться только воздушным эльфам, которым сквозняком голову надуло.
4
Магия молний для начинающих
Когда Лиа вернулась в комнату – в халате, благоухая лимоном, – ставни уже были открыты и бархатисто-фиолетовые стены светились от первых лучей солнца.
Мерла стояла перед большим зеркалом и причёсывала свой мех.
– Доброе утро, моя милая соседка. Что, Серафина уговорила тебя сходить в купальню на рассвете?
Лиа усмехнулась:
– Будь на то её воля, наша ундина могла бы всю ночь плескаться в каком-нибудь водоёме. Я не смогла уговорить её вернуться вместе со мной в комнату. Ей хотелось непременно устроить ещё одно погружение в чёрную пучину с муссом из морской травы.
– Серафина даже не знает, что пропустила! – Мерла крутанулась вокруг своей оси, настроение у неё было прекрасное. – Могу поклясться, что на восходе солнца я слышала, как серпохвостые дрозды щебечут хором на разные голоса!
Мерла по утрам была воплощённой радостью – полная противоположность Фло, от которой только и слышалось: «Тихо! Сейчас ещё глубокая ночь!» Эти различия были уже так знакомы и привычны Лиа, что она наверняка стала бы скучать по подругам сразу же после возвращения к своей обычной жизни в мире людей. Но до этого было ещё далеко!
– Ты уверена, что птицы умеют петь хором? – рассмеялась Лиа. – Может, это тебе просто приснилось, потому что ты вчера заснула над тем толстенным томом «Птицы Иномирья»? Могу поспорить…
СКРИ-И-И-П!
Звук ржавых дверных петель громко проскрежетал прямо по барабанным перепонкам Лиа, но только в комнате не было двери, которая могла бы издавать подобные звуки.