— И ты тоже. Даже не обсуждается, — обрадовал я ее, встал и направился в коридор.
— Может, я лучше в отель? Тебе неприятно мое присутствие.
— Твое отсутствие мне будет еще более неприятно, — фыркнул я на все ее печально-грустные заявления. Сидит тут, страдает, несчастная такая, как будто это я первый блажить начал. У меня совесть тихо спала и не жужжала, а теперь грызет, зараза… Надо будет ей потом зубы выбить, гадине, озуналып.
— Зато буду уверен, что с тобой все в порядке, — пусть мы сейчас переругаемся, но в отель я ее не отпущу, и про эльвернит украденный ни слова не скажу. Ей к ее тусклой мордочке только осознания, что наше открытие уже стало известно кому-то третьему, не хватало.
— Шади, это Бируни. Самый шикарный и безопасный курорт в этом секторе галактики, — сидит, смотрит на меня, как на спятившего… ну и ладно, пусть считает, что у меня расстройство параноидальное после Венги. — Что тут может случиться?
— Лучше не фантазируй на эту тему, а подумай, чем мы будем обедать, — выдал я и быстро свалил в рубку.
У меня на двери были выставлены настройки, что открыть изнутри может любой, а снаружи — я или Адиль, приложив отпечаток ладони. Так вот, езумдун, все! Теперь в обе стороны — только я. И да, у меня обострение параноидальное. Некоторые на Бируни прохлаждаются, а я на Венге был… имею право на легкое психическое отклонение.
Глава 27
Адиль:
Ну и пошла я… обед готовить. А что еще оставалось?
Честно говоря, ужасно устала от бесконечного уныния, напряжения и непонятностей в моей жизни. Как раньше все было просто! Вплоть до этой осени.
А теперь моя жизнь превратилась шайтан знает во что с переплясами. Я уже злиться начала, на себя, на всех, на мир вокруг. Еще немного, и превращусь в Каргаш-Апай, стану такой же злобной, сварливой, и все лицо покроется морщинами от плохого настроения.
Надоело!
А что тогда делать? Ничего. Сжать зубы, взять себя не в руки даже, а в когти, и дождаться разговора с Саяном. И все выяснить, наконец!
Если он меня любит и ждет, если ему по-прежнему нужна моя помощь, значит, прочь сомнения. Если нет… тогда и будем жить дальше. А пока нечего тут строить из себя умирающего фламинго.
Когда руки заняты делом, мозги сами по себе прочищаются, а нервы перестают выплясывать, как пастухи на сабантуе, и их можно завязать в узел. И спокойно прикатить из камбуза сервировочного робота. А красиво накрыть на стол я в любом состоянии умею.
— Шади, обед! — и нечего трястись, прятать слезы, рыдать украдкой в душевой. Скоро все станет ясно, а там — будь, что будет.
Вот странно… стоило мне встряхнуть саму себя за шиворот и немного успокоиться, как все стало видеться совсем по-другому.
Шайтан молча промаршировал через всю кают-компанию к столу и уселся за него с таким видом, словно ничего не случилось, но, в целом, мир его разочаровал. Включил экран, уставился туда с деланным интересом, даже не взглянув, что я ему на тарелку положила.
Классическая картинка — "недовольный мужчина". Вдруг вспомнился отец… Посмотрела на Шади еще раз… и поразилась тому, как они сейчас похожи!
Я сидела, тихонько клевала салат и думала, думала… Вот он, сидит. Жует. На меня даже глаз не скосит. А все ПОЧЕМУ?
Если вспомнить папу… и маму. То все предельно просто. Он… ревнует. И беспокоится. За меня! И что-то скрывает, паразит такой, но что именно — хоть режь, не скажет.
Я не знаю, какими кривыми путями ходило мое сердце… ну, не головой же я до этого додумалась… только в груди стало неожиданно тепло. Отчего? Почему?
Захотелось сказать ему об этом и еще о многом… Даже если он сию минуту не поймет, может, потом, позже, догадается о том, что я сама поняла всего пару секунд назад.
— Мне обязательно надо встретиться с Саяном. Понимаешь? Я должна убедиться, что с ним все в порядке, и тогда… я смогу ему все объяснить.
— Что? — Шадид так и не обернулся, но закаменел, как памятник, и жевать перестал.
— Я пока не могу тебе сказать. Подожди немного, пожалуйста. Сначала Саян.
— Эшекбардык, да не вопрос! Саян, так Саян… — Шадид с грохотом поставил на стол пластмассовую тарелку с недоеденным кебабом и резко встал. — Короче, отдыхай, наслаждайся одиночеством. Вернусь поздно, пьяный, возможно, не один.
Я сразу поняла, что останавливать его бесполезно. Выскочил, как будто за ним три шайтаненка с вилами гнались. Шешен амы, ну вот что за… все мое спокойствие как из ведра ледяной водой смыло!