— Поспи, деточка. Все наладится со временем, вот увидите, госпожа Адиль.
Проснувшись, я несколько секунд не могла понять, где нахожусь, и что сейчас — утро или вечер. И почему на душе так… гадко.
Потом вспомнила и малодушно вздохнула — лучше бы и не просыпалась. Но долго малодушничать я себе не позволила. Что случилось, то случилось. Теперь надо думать, как быть дальше.
Первым делом я умылась, сполоснула рот, но пить воду из под крана не рискнула, — жизнь в мегаполисе быстро отучила от таких привычек. Это дома, в элитном районе, вода была артезианская, а в университетском городке… лучше не знать, какая именно.
Кувшин на столе тоже вызвал у меня подозрения — этот их чаек валит с ног вернее, чем слоновий заряд транквилизатора. Не спорю, мне это было нужно… днем. Но не спать же теперь все время!
Я причесалась, переоделась — вот что значит качественная фирменная вещь, её даже во сне помять не удалось, но все равно незачем и дальше щеголять в деловом стиле. Убедившись, что нормально выгляжу, я вышла из комнаты и обнаружила у себя на пороге почетный караул. Белобрысый, голубоглазый и с планшетом наперевес. Чуть не споткнулась об него — мальчишка устроился прямо на полу, и я на него почти налетела.
— Ой! Извини, я тебя не увидела.
Вот чего, спрашивается, я такого сказала? Зачем было подпрыгивать из положения сидя, причем на лету, как трансформер в мультике, перестраиваться, и приземляться обратно в этой уже набившей оскомину позе — на колени, голова опущена… и планшет за спину спрятал.
— Простите, госпожа! Я заигрался. Лейхио приказал мне вас развлекать, если вы проснетесь! Все остальные уже спят, а взрослых уже того… разобрали, как бы.
Голос у него оказался неожиданно низкий, совсем не мальчишеский — приятный, с легкой хрипотцой. Присмотревшись, я поняла, что он не такой уж мелкий, как мне сначала показалось. Лет семнадцать-восемнадцать точно есть. Просто на фоне местных долговязых и довольно широких в плечах обитателей он выглядел миниатюрным… как Вилайди. Угу, только Вилу я со своим лилипутским ростом подбородок макушкой задевала, а этому до носа допрыгну.
— Не надо меня развлекать! — испуганно отказалась я.
Мало ли что они имеют в виду? Особенно после предложения заценить эротическую пытку при помощи чужого мужа. Парнишка симпатичный, конечно, причем радует то, что у него вполне живая мордочка, с большими глазами и гордо вздернутым кверху острым носиком. В общем, нет той смазливости, которая меня почему-то настораживала. Но все равно — к шайтану такие развлечения!
— А вот поужинать я бы не отказалась.
— Вам сюда подать или в столовую спуститесь? Там выбор больше, — мальчишка так и продолжал общаться со мной снизу вверх, не поднимаясь с колен.
— В столовую, — решила я. Не хочу сидеть в комнате и думать, думать… всякие нерадостные мысли. Лучше отвлечься.
Выделенный мне провожатый встряхнул аккуратно расчесанной гривой — кстати, подстриженной до плеч, а не до задницы, как у них тут принято, и одарил меня заинтересованным взглядом из-под челки:
— А вы меня уже простили, и я могу встать, или вы сами в столовую, без меня, пойдете?
Я пару секунд соображала, о чем он, вообще, потом дошло:
— А… А! Ага, простила, вставай.
— Точно простили? А то Эйнри предупреждал, что вы строгая и вас лучше не злить! — тут же сообщил мне курносик, но с колен встал.
— Да уж… я ужас, летящий на крыльях ночи. Пошли, пока я тобой не закусила, — могла бы — убила бы шутника за такие приколы. Тоже мне, грозу мужчин нашел!
— Тогда нам вниз, у нас столовая на первом этаже, больша-а-ая, потому что раньше гарем был в три раза больше, чем сейчас. До того, как Старшей госпожой стала госпожа Айрин. Зато теперь спецов больше…
Мне показалось, или в его голосе мелькнуло странное сожаление? Нет, наверное, все же показалось. Потому что он продолжил:
— Раньше меня бы продали, наверное, а так при доме оставили. Мы теперь работаем по графику!
Это было сказано с гордостью, и на меня даже посмотрели, внимательно так — оценила умное слово или не поняла?
Мне не жалко, я уважительно кивнула, и парень засветился, как полумесяц на мечети.
Пока мы так болтали, успели спуститься на первый этаж, пройти длинный коридор с неизменной ковровой дорожкой и добраться до огромного помещения — вылитая институтская столовая. Только пустая — едоки отсутствовали, стулья, ну совсем как в нашей кафешке при кафедре, уже водрузили на пустые столы кверху ножками, и только за прилавком с подносами еще возился рослый детина в белом колпаке. Мальчишка ломанулся к раздаче, затараторил что-то вполголоса, изредка оглядываясь на меня. Повар что-то буркнул и накидал на поднос кучу тарелок, столько, что, по-моему, курносик аж крякнул, принимая это богатство, и очень осторожно понес его к единственному еще свободному столу.