— Сначала деньги!
Я молча расстегнула стоящую у ног сумку и показала аккуратно сложенные там пачки купюр в банковских упаковках.
— Считать будете?
Мне не ответили. Женщина еще раз настороженно огляделась, буквально просканировав каждый сантиметр пустого пространства, и, обернувшись, махнула кому-то рукой.
Из-за угла показался пожилой мужчина, такой же высокий и здоровый, только абсолютно седой и с острыми морщинами на загорелом, обветренном лице. Ни разу еще не видела здешних стариков… Он без спешки, но быстро шел к нам и легко, как пушинку, нес на плече нечто, упакованное в длинный блекло-синий мешок из грубой ткани — в таких горничные часто возят гостиничное белье в прачечную.
Они ушли, оставив на пыльном газоне бесчувственное тело, с которого я содрала пыльную тряпку, прежде чем отдала деньги. Шади. Шади, Шади-и-и…
Я села возле него на колкую подсохшую траву и бессмысленно уставилась на противоположную стену. Все скопившееся напряжение, кажется, решило прорваться одним махом и крепко долбануло меня по голове.
Очнулась я от того, что кто-то легонько теребил меня за плечо. Проморгавшись, поняла, что это муж Сабины, Эйтар, склонился надо мной, а тот, который "слонярик", уже подхватил Шадида с земли и теперь вопросительно топчется на месте.
Первым порывом было вскочить и отобрать. Совсем рехнулась, но меня же просто трясло от мысли, что это несчастье мое ходячее… неходячее… бесчувственное… сейчас опять куда-то исчезнет.
Наверное, в аэрошке, куда меня бережно и нежно сопроводили, я опять впала в ступор, потому что следующие проблески сознания случились уже в доме, возле кровати, на которой лежала моя пропажа, от резкого запаха, который я непроизвольно вдохнула и едва не закашлялась. Оказалось, в комнате помимо меня и выкупленного тела уйма народу, среди которого, судя по всему, присутствует врач. Только они любят такие зверские методы приведения пациентов в сознание — что-то вонючее под нос сунуть.
— Все хорошо, дорогая, твоему мальчику всего лишь дали снотворное, — поспешила успокоить меня Сабина, заметив мой полный паники взгляд на все еще бессознательное тело. — Шайрла уже ввела антидот и он скоро придет в себя.
Тут я, даже не поблагодарив, рванула к кровати, чуть ли не расшвыривая всех со своего пути. Понимаю, что это невежливо… но Шади открыл глаза. И взгляд у него сразу сделался из сонно-непонимающего настороженно-напряженным. Он искоса посматривал на каждую из присутствующих женщин по очереди, словно ожидая от них какого-то подвоха. А потом увидел меня. Такое впечатление, что парень выдохнул. У него лицо даже как-то расслабилось:
— Слава Аллаху, с тобой все в порядке!
Со мной, шешен амы! Псих! Даже привстать попытался, но я не дала. Я же не стальная болванка, шешен амы! А потому следующие пять минут я ревела, как горный водопад — так же громко и мокро, прямо в него — сграбастала свою пропажу поперек груди вместе с одеялом и отводила душу и соленую воду по полной. А он улыбался, как дурак, и, такое впечатление, получал удовольствие от моего слезоразлива. Или не от него… Просто, прежде чем начать рыдать, я его поцеловала. То есть, сначала накинулась и целовала, куда придется — в лоб, в щеки, в нос даже! А потом он как-то так повернулся, что я попала прямо в губы, и… И не помню, что дальше. Но, кажется, это было долго… Сладко… Ой-бай… Есть о чем поплакать.
Я рыдала ровно до того момента, пока этот безмозглый не выдал куда-то в пространство над моей головой:
— Извини, что тебе опять пришлось меня спасать. Понимаю, что тебе неприятно… Но я не специально, корзалып!
— Ты дурак?! Дурак, да?! Ишак безмозглый, тыква твоя пустая и звонкая, как базарный барабан! — похоже, мои нервы пошли в разнос, и то, что не вылилось слезами, теперь выскакивало ругательствами.
— Да я ж говорю, что не специально! Я за тобой шел, даже не оглядывался по сторонам. А надо было, может тогда эту бы… увидел.
— Да причем тут приятно-неприятно! — все, меня заклинило, и пока я не разнесу все, как тайфун, дальше не двинусь. — Ты знаешь, как я испугалась?! За тебя, с-собака ты собачья! А если бы они не захотели денег?! Что я делала бы, штурмовала эту дурацкую планету?! — ух, а голос ко мне вернулся… Зато слушатели, пока я орала, незаметно так слиняли из комнаты, слава Аллаху, а то потом стыда не оберешься. — Шади-и-и… я за тебя испугала-а-сь! — ага, водопад снова с нами. — Знаешь, как мне страшно было, знаешь?!
Шадид только вздохнул, хотя вроде бы промелькнула на его лице довольная такая ухмылка, но может, мне показалось.
— Я им столько раз эти деньги предлагал, езумдун! Если бы я знал, куда бежать, голым бы оттуда ушел, только я не знал. А по их лесам бродить мне было страшно. Честно, страшно! И за тебя было страшно, потому что я не сразу понял, зачем они меня выкрали. Так что ты прости…