— Это уж точно! Я всю жизнь ее жду.
— Ладно уж, чего там, — добродушно улыбаясь, защищалась Бесс. — Нападаете на меня вдвоем, а это нечестно. Мне просто не терпится, я хочу, чтобы скорее начинался праздник! Хочу окунуться в атмосферу Марди Гра!
— И я тоже! — поддержал ее Брайен. — Поэтому вперед! Открываю костюмы. Бесс, ты первая.
Брайен снял крышку с верхней коробки и очень аккуратно достал костюм.
— Ой, какая прелесть! — воскликнула Бесс.
Это было нарядное выходное платье. Именно в таких платьях щеголяли красавицы Юга Штатов в девятнадцатом веке.
— Мисс Скарлетт О'Хара! — объявил Брайен, имея в виду героиню романа «Унесенные ветром».
— О, Брайен, — растроганно сказала просиявшая Бесс. — Лучшего костюма для меня ты не мог бы и придумать! Ой, как мне хочется его сразу же надеть!
Бесс любовалась и восторгалась платьем. Брайен продолжал открывать коробки. Нэнси и Неду достались очень пышно отделанные костюмы в стиле, который господствовал в восемнадцатом веке при французском дворе. Нед должен был изображать короля Людовика XVI, а Нэнси его жену, Марию Антуанетту.
— Трудно себе представить, что двести лет назад люди ходили в таких одеждах, — заметил Нед.
— Не люди, а королевские особы, — поправила его Нэнси.
— Это неважно, — согласился Нед. — Костюмы классные.
— Теперь очередь Джорджи, — объявил Брайен. — Примерь вот эту одежку, подойдет ли она тебе по размеру.
— Ой, что это? — поинтересовалась любопытная Бесс.
— Одеяние Клеопатры, — ухмыльнувшись, ответил Брайен.
— До чего оно мне нравится, — сказала Джорджи. — Всегда мечтала быть египетской царицей.
— Брайен, а ты? — спросил Нед. — Кем ты собираешься быть?
— Я, как патриот, изображаю местного героя, — ответил Брайен. — Был такой отъявленный злодей, пират, наводивший ужас на весь Новый Орлеан, по имени Жан Лаффит. Я буду выступать в его роли.
— Класс! — воскликнул Нед. — Представляешь, если вдруг на карнавале тебе станет скучно, ты как известный головорез можешь вызвать кого-нибудь на поединок, сразиться на шпагах!
— Уж поверь, на празднике Марди Гра не соскучишься, — ответил Брайен.
Вторая половина дня промелькнула незаметно. Девушкам не много времени понадобилось, чтобы облачиться в костюмы. Бесс помогла Нэнси уложить ее длинные золотистые волосы в красивую прическу, которую венчала изящная диадема из искусственных бриллиантов и жемчуга — головной убор королевы.
Завершив облачение, они уже были готовы отправиться на бал, как вдруг услышали внизу на лестнице, ведущей к выходу, странный шум. Нэнси посмотрела вниз и в ужасе отскочила от перил. Она почувствовала, как у Неда перехватило дыхание.
Там, у основания лестницы, стояла громадная фигура. Это был некто, одетый в костюм летучей мыши. Маска на его лице была выполнена так натурально, что мороз бежал по коже.
— Папа! — закричал Брайен, и по его голосу было понятно, что и он не ожидал такого. Некто снял маску с лица, и друзья увидели улыбающегося Бартоломью Ситона.
— Разве я не похож на настоящего вампира? — произнес он.
— Ой, еще как, мистер Ситон, — сказала Бесс, еле переводя дыхание. — Я думала, умру.
— Приношу извинения, — ответил мистер Ситон. — Я бы этого не желал. — Похоже было, что его настроение значительно улучшилось, он уже не был таким мрачным, как несколько часов назад. — Сейчас я должен уехать, — продолжал он. — Брайен, я возьму седан, а вы, друзья, когда будете готовы, можете добраться на бал в лимузине.
Направляясь через холл к выходу, мистер Ситон завернулся в необъятную пелерину, изображающую крылья летучей мыши. На пороге он остановился, взмахнул своими «крыльями» и эффектно исчез за дверьми. Он вошел в свою роль.
Нэнси спустилась первая. Она была уже в костюме. Остальные задерживались. Делать было нечего, и Нэнси стала лениво бродить по комнатам в ожидании друзей. Она прошла в столовую, гостиную и музыкальный зал. Мистер Ситон, судя по всему, ценил фотографии не меньше, чем картины. Фотографии в рамках были развешаны всюду, и среди них — десятки с изображением Брайена. Вот он маленьким мальчиком, наряженный в ковбойский костюмчик, сидит верхом на пони; тут он, надув щеки, гасит свечи на именинном пироге; на рыбной ловле держит только что пойманную рыбу и улыбается во весь рот; а вот — в торжественной обстановке, в костюме и при галстуке. Были тут фотографии и самого мистера Ситона, и еще каких-то пожилых людей, которых Нэнси не знала. Но нигде, нигде не было видно изображения той прекрасной женщины с портрета «Грезы Даниэль».
Нэнси вспомнила, что говорил Брайен о своем отце, что тот снял со стен и схоронил где-то все до одного снимки жены. И у Нэнси возникло неодолимое желание узнать обстоятельства смерти миссис Ситон. Конечно, можно было бы спросить у Неда, но Нэнси подозревала, что он знал об этом не больше ее самой.
Размышления Нэнси были прерваны спускавшейся веселой, шумной компанией.
— Нэнси! — позвал ее Нед. — Поехали! Мы в полной готовности!
Нэнси решила отложить размышления о маме Брайена на время, а потом вернуться к ним. Она побежала в холл и присоединилась к живописной группе: тут были Скарлетт О'Хара, царица Клеопатра, король Людовик XVI и пират Жан Лаффит. Они впятером забрались в лимузин, Брайен сел за руль, и машина тронулась.
— Я люблю ездить на этой машине. Как будто ведешь корабль по волнам, — заметил Брайен. — И кроме того, Босворта сегодня отпустили по случаю праздника.
Яхт-клуб «Серебряный парус» находился в двадцати минутах езды от усадьбы Ситонов. Брайен доехал до автомобильной стоянки, которая уже была изрядно забита машинами, и нашел место для лимузина недалеко от входа в клуб. Переступив порог танцевального зала, Нэнси остановилась в изумлении. Ну и красота была кругом! Стены скрывались под огромными картинами, на каждой из них были изображены эпизоды из карнавальных шествий, которыми традиционно отмечается в Новом Орлеане знаменитый местный праздник Марди Гра. Вокруг площадки для танцев были расставлены столы в виде карнавальных платформ. Во время шествий такие платформы «плывут» по улицам города, а на них веселятся и пляшут ряженые. В зале было полно народу, и все кружились в танце, одетые в самые невероятные костюмы, один лучше другого. Попеременно звучали три разных оркестра: один играл традиционный для Нового Орлеана диксиленд, другой — рок-н-ролл, а третий — мелодии бальных танцев.
— Поглядите на угощения! — не выдержав, воскликнула Бесс. — Да я таких сроду не видела! Кажется, после такого ужина мне придется месяц сидеть на диете.
Нэнси засмеялась.
— Где же твоя сила воли, Бесс?
— Она оставила ведома, в Ривер-Хайтсе, — вместо Бесс ответила Джорджи.
— Кто-кто, а я-то знаю Бесс, — сказал Нед. — И не волнуюсь за нее ни капельки. Она незнакомые кушанья есть не станет.
— Тут я должен быть вашим гидом и дать некоторые разъяснения, — вмешался Брайен. Он стал прохаживаться вдоль столов, указывая на разные блюда национальной креольской кухни, а также на традиционные лакомства индейцев племени каджунов. Например, на что-то вроде заливного под названием «гумбо», представляющего собой смесь разных моллюсков, плодов окры, острого перца и других трав.
— Хочу все перепробовать! — заявила Бесс, жадно воззрившись на блюдо с вареными речными раками, которые также считались большим деликатесом в Новом Орлеане.
— Нет, все-таки нельзя оставлять Бесс одну, это чревато, — сказала Джорджи.
— Пожалуй, что нельзя, — согласился с ней Нед.
Перед ними были любые угощения на выбор: устрицы, креветки, самые разнообразные сыры, печеные булочки и разные горячие блюда.