Виктория пожала руку Лайзы и взглянула в ее большие фиалковые глаза, умело подведенные карандашом и тушью. Глаза Лайзы с явной враждебностью смотрели на Викторию, как и глаза Дру.
— Дай мне руку, дорогая, — проговорила Эмили и повела всех в гостиную. Она тяжело опиралась на руку Виктории, словно действительно нуждалась в поддержке, а ее массивная фигура дрожала от напряжения.
Снова усевшись в кресло, она посмотрела на Идена.
— Послушай, бабуля, Лайза не хотела беспокоить тебя, но я думаю, тебе следует это знать. Лайза говорит…
Эмили остановила его твердым голосом:
— Пусть она сама скажет. Ну, Лайза?
Лайза присела на подоконник с недовольным видом и потерла руку, на которой остались следы от крепких пальцев Идена.
— Я собиралась рассказать только Идену, чтобы он сам решил, что делать. Я никому не хотела говорить об этом, даже Джилли. Конечно, все равно рано или поздно все узнают. Наверняка Вамбуи расскажет кому-нибудь, а у слуг секреты не держатся — вы ведь знаете, они совсем не умеют хранить тайну.
Эмили рассмеялась:
— Как плохо ты знаешь эту страну, Лайза! Может, они и не хранят секретов друг от друга, но они хранят секреты от нас. И не ошибайся больше! Что ты хочешь мне сказать? Если обычные сплетни слуг, то знай, что все это не имеет значения.
— Это не сплетни, — сердито возразила Лайза. — Это серьезно. — В ее фиалковых глазах внезапно блеснула злость. — Это очень серьезно! Поэтому я и хотела сначала обсудить все с Иденом. Но если он предпочитает поступать так, это его дело. Все началось с Вамбуи, моей служанки. Она очень странно вела себя последние дня два: все роняла, забывала, вздрагивала при малейшем шуме. Сегодня днем я ее расспросила, и она призналась, что это все из-за Камау. Она с ума по нему сходит.
— Камау, который служит у меня? — уточнила Эм.
— Да. Оказывается, он ухаживает за Вамбуи, они встречаются каждую ночь в кустах на дальней стороне холма.
Эмили напряглась, выражение скуки исчезло с лица. Она спросила, слегка задохнувшись:
— Они что-то видели? Да? Они знают, кто убил Элис? Лайза покачала головой:
— Я не знаю. Видите ли, Вамбуи не смогла пойти на встречу во вторник вечером, а Камау ждал ее довольно долго. И теперь он намекает, что знает что-то про убийство Элис.
В комнате воцарилась тишина. Виктория услышала тихий звук, как будто щелкнула задвижка на двери, ведущей из гостиной в зал. Но в следующее мгновение ее внимание опять переключилось на Эмили.
— Но полиция допросила всех слуг. Их допрашивали уже раз шесть. Наверняка полиция сообщила бы нам, если бы удалось что-то выяснить у слуг. И Грег Гилберт пробыл у нас половину дня!
— Вамбуи говорит, что Камау сказал полиции, будто он ничего не знает.
Эмили сделала нетерпеливый жест:
— Тогда так оно и есть! Он просто важничает перед Вамбуи.
— Но нам известно, что в кустах кто-то находился тем вечером, — настаивал Иден. — Это мог быть и Камау. А почему бы ему не быть полтергейстом и убийцей, если на то пошло!
— Не говори глупостей! — сердито возразила Эмили. — Отец Камау был одним из первых слуг твоего дедушки, а Захария — его дядя. Он не причинит мне вреда, как и Захария. Ты разве забыл, что Камау убил Гитахи? Если это не доказывает его преданности, то я не знаю, какие еще доказательства тебе нужны.
— Ну хорошо! Я знаю, бесполезно пытаться убедить тебя, что один из твоих драгоценных кикую менее предан, чем на сто процентов. Но как же насчет человека в кустах? Ведь кто-то был там!
— Если там был Камау, это доказывает, что не он убил Элис, — негодующе сказала Эмили. — Кто бы это ни был, он не подходил к телу. Тебе это хорошо известно.
— Естественно. Но ведь он мог что-то видеть. Может, он говорит неправду!
— Если ты думаешь так, — огрызнулась Эмили, — предлагаю позвонить Грегу Гилберту. Расскажи ему, что поведала Лайза. Тогда полиция займется этим и заодно Вамбуи!
— Но вы не можете так поступить, — задохнулась Лайза и в отчаянии встала. — Полицейские ее увезут, будут допрашивать. Вы их знаете. Ее могут продержать несколько дней, а я не смогу без нее обойтись. Лучше бы я ничего не говорила!
Ее глаза наполнились слезами, она села на стул и стала судорожно рыться в карманах костюма.
— Возьми, — Иден протянул ей платок. Он неловко похлопал ее По плечу.
— Не плачь, Ли, — Лайза вытерла глаза и сжала руку Идена, глядя на него с откровенным обожанием.
Иден не галантно отдернул руку, а Эмили проворчала:
— Лучше бы ты сразу пришла ко мне, Лайза. Хотя я меньше гожусь в доверенные лица, нежели мой внук. Однако ты права в одном. Если только полиция не применит насилия, то ничего не добьется от Камау. А я не потреплю, чтобы запугивали моих слуг. Я сама поговорю с ним. После ужина он пойдет сегодня вечером со мной на обход. Это будет самое лучшее. Я часто беру с собой кого-нибудь из мальчиков. Это не вызовет подозрений. В темноте он лучше разоткровенничается. Они всегда так поступают. А теперь давайте пить чай.
Лайза не могла остаться, но Иден не предложил ее проводить. Постояв бесцельно несколько минут, она отвернулась от него, с обидой тряхнув головой, и пошла домой по длинной тропинке через сад, а Иден снова сел, уставившись в пустоту, не замечая, что чай совсем остыл. Он не старался затеять разговор, Виктория тоже молчала, тайком изучая его.
Прошедшие годы ничуть не уменьшили его красоты; хотя он стал старше, намного похудел, у глаз и на лбу появились морщины, потому что часто приходилось щуриться от яркого солнца, было абсолютно ясно: по крайней мере внешне он стал еще более привлекательным, чем шесть лет назад.
«Это несправедливо! — невольно подумала Виктория. — Как можно судить о человеке, если, кроме внешности, ничего не видишь? Что я знаю об Идене? Люблю ли я его как раньше?»
Эмили тоже не была расположена к беседе; она оттолкнула свою почти не тронутую чашку с чаем и решительно встала, заявив, что не собирается бездельничать весь вечер, а так как им опять нужно мясо для собак, она поедет в «лендровере» на охоту. Иден и Виктория могут поехать с ней.
Иден возразил:
— Ты только вымотаешься, трясясь в «лендровере», бабуля. Почему бы тебе не прилечь? Я поеду. Виктория может поехать со мной, если хочет.
Эмили озабоченно взглянула на племянницу и упрямо заявила:
— Я не желаю отдыхать, спасибо. Хочу выбраться из этого дома на свежий воздух.
— Ты хочешь сказать, что расстроена. Когда это случается, ты всегда садишься в машину и ездишь по окрестностям на большой скорости. Мясо для собак — просто отговорка, и ты это прекрасно знаешь! — сказал Иден.
— Ничего подобного. Тебе известно, что собаки съедают антилопу за четыре дня, вернее, то, что от нее остается, когда слуги отрежут себе лучшие куски. А свежее мясо не долго хранится в такую погоду.
Она тяжело сошла с веранды, а Иден обернулся к Виктории с печальной улыбкой.
— Ты должна понять нас, Вики. Мы все испытали шок. Жаль, что ты приехала в такое время. Как бы мне хотелось, чтобы ты оставалась в стороне от всего этого.
— Иден, у меня раньше не было возможности сказать тебе, что я очень сожалею о твоей жене. Но…
— Ладно, — поспешно ответил Иден. — Не надо об этом говорить. Слушай, Вики… — Он замолчал, покраснел и продолжил: — Время, конечно, неподходящее, чтобы говорить об этом, но я знаю, что поступил жестоко по отношению к тебе в прошлом. На то были причины… Ну да ладно, сейчас не надо. Просто я хочу сказать, что ужасно рад видеть тебя здесь. Я даже не мог надеяться, что ты приедешь, а нам здесь не хватает здравомыслящего человека. Ты права, бабуля нуждается в тебе. Она сильно сдает, и если мы не будем к ней внимательны, с нею случится удар или крыша совсем поедет. Постарайся, чтобы она немного забылась, хотя бы работой отвлеки ее.
Виктория ответила:
— Я сделаю, что смогу. Ты ведь знаешь.
— Да, конечно. Но это будет нелегко. Видишь ли, ты попала в самую гущу событий. Бабушка хочет думать, что теперь все закончится. Хотелось бы надеяться. Но мне не понравились слова Грега: «только первое убийство трудно совершить». Предположим, он прав и убийство Элис — это не конец, а начало? Послушай, Вики, если ты не хочешь здесь оставаться, то ты не должна этого делать. Я всегда смогу заказать тебе обратный билет.