— Почему? Так не принято?
— Нет, дорогая. Просто я, например, не желаю, чтобы мне выцарапали глаза. Попробуй только намекнуть Мабел, что такая мысль пришла ей в голову. Она будет отрицать до последнего вздоха и никогда не простит тебе эту догадку. Но подсознательно она в страшной панике. Зачем же еще ей изобретать предлоги, чтобы бродить по округе, задавать бесчисленные вопросы и вести себя как взволнованная наседка. Милая Мабел! Лучшее, что мы можем для нее сделать, — добавить двойной виски в ее шенди.
Он сделал себе крепкий коктейль и поднял бокал:
— За тебя, любимая. Пусть случившееся не поколеблет твою стойкость. Ты слишком мила, чтобы быть замешанной в дело об убийстве. Держись в стороне, Вики.
Прозвучала ли в его голосе нота предостережения, нечто большее, чем обычное желание уберечь ее от огорчений? Неприятная мысль пронзила Викторию, словно мелкая рыбешка блеснула на солнце, выпрыгнув из воды. Видимо, отражение этой мысли наложило отпечаток на выражение ее лица, так как Иден поставил бокал, подошел к ней, положил руки ей на плечи и сказал, глядя прямо в глаза:
— Мне невыносима мысль, что мы втягиваем тебя в наши трудности. Если б я был человеком с сильной волей, решительным и готовым к самопожертвованию, а не слабым эгоистом, я бы настоял на твоем отъезде. Но я не буду этого делать, потому что ты единственный бриллиант в куче нынешних стекляшек
Он улыбнулся ей, и опять сердце Виктории замерло. Его руки крепче сжали ее плечи, молчание затянулось.
— Ах, Вики, — выдохнул Иден, и голос его дрогнул. — Какой я был дурак!
Он внезапно отпустил ее, взял бокал и графин с шенди и сказал:
— А вот и Мабел. Пойдемте пить на воздух.
Затем повернулся и направился на веранду. Виктория шла за ними и в коридоре увидела Джилли и Эм, выходящих из кабинета.
— А! — Макхем с энтузиазмом посмотрел на графин в руке Вики. — Выпивка! Мне просто необходимо выпить после того, как мы целый час посвятили проблеме молока (единственный жуткий напиток, которого я никогда не пью). Иден, есть что-нибудь покрепче шенди?
— Ты найдешь обычный ассортимент в шкафу в столовой, — ответил Иден — Угощайся!
— Спасибо, с удовольствием. А ты, Эм?
— Я ничего не буду, спасибо. Не люблю пить в середине дня, — пробурчала Эм, усаживаясь в кресло.
— Ты не понимаешь, какого удовольствия себя лишаешь, — сказал Джилли и исчез в столовой.
Мабел взяла стакан с шенди и села на диван у стены веранды. У спинки дивана лежали три яркие подушки, четвертая, видимо, все еще находилась у полицейских. Мабел посмотрела на хозяйку с озабоченным видом.
— Ты плохо выглядишь, Эм. Тебе надо попросить тоник у доктора Норта.
— Спасибо, Мабел. У меня нет желания заполнять желудок бесполезными снадобьями. Я просто устала. Устала от канцелярской работы, от глупых вопросов и от полиции, которая каждый день появляется у меня и расстраивает слуг. Молодой Хеннеси еще здесь, Иден?
— Нет. Он довел до истерики поваров и удалился писать отчет. Скорей всего, как только Грег прочтет его, он сам пожалует сюда.
— Он чего-нибудь добился от слуг?
— Ничего, кроме негодующего отрицания и предположения, что виноваты собаки. Кстати, несколько пропавших полотенец обнаружены в одной из хижин. Хозяин, видимо, собирал коллекцию. Но твои джинсы так и не нашли.
— Где сегодня собаки? — спросила Мабел, наклонившись на диване и заглядывая под стулья, как будто надеялась там их увидеть.
— Заперты в сарае. Пусть там и остаются. Они не любят полицейских, как и бабуля, — ответил Иден.
— Разумные животные, — заметила Эм — Джилли, а вот и твоя жена. Налей ей. Здравствуй, Лайза. Что на этот раз случилось?
Джилли вернулся из столовой с бокалом в одной руке и бутылкой джина в другой и снова ушел — за бокалом для Лайзы. Привлекательная женщина выглядела очень элегантно в платье с широкой юбкой из бледно-голубого поплина с белыми ромашками по всему полю. Джилли подал жене джин с лимоном. Лайза сказала:
— Я только зашла спросить про пикник. Вы решили его отменить?
— Какой пикник? — переспросила Эмили, — Ах да. Помню. Завтра мы идем на пикник на целый день, чтобы познакомить Викторию с долиной. Не вижу смысла откладывать. Нам всем будет полезно уйти из дома на целый день — и от полиции! Мабел, ты и Гектор участвуете да? Кен тоже. Тогда решено. А куда мы отправимся?
— На озеро, которое находится в кратере вулкана — предложила Мабел — Я только что рассказывала Виктории об этом удивительном месте. В кратере потухшего вулкана образовалось озеро, оно такое бездонное…
Ее рассказ был прерван появлением «лендровера» с Гектором и худым юношей, одетым в знаменитую одежду Сердитых Молодых Людей — пару грязных серых фланелевых брюк и пуловер. Темный чуб артистически закрывал лоб, на котором виднелись юношеские прыщи; его жгучие карие глаза и тонкие привлекательные черты лица выдавали непонятого поэта-недотепу.
Итак, подумала Виктория, вот юноша, лихо промчавшийся мимо нас по дороге в день моего приезда, тот самый, который по уши влюбился в Элис де Брет.
Ее настолько заинтриговал неожиданный приезд Кена Брэндона, что она не заметила третьего пассажира «лендровера» и тогда только увидела Дру Стрэттона, когда он сел рядом с ней и дружелюбно заметил, что день выдался прекрасный.
Виктория вздрогнула и прикусила губу.
— Что? А, это вы. Я вас не заметила. Что вы говорите?
— Я произнес классическую первую фразу англичанина, расположенного к общению. Я сказал: какой чудесный день. Теперь ваш ход.
Виктория посмотрела на него с неприятным предчувствием:
— Я не знала, что вы сегодня приедете.
— А вы бы не хотели, чтобы я приезжал? Боюсь, сейчас уже ничего не поделаешь, но я ненадолго.
Виктория покраснела:
— Вы же знаете, что я имела в виду совсем другое. Просто я удивилась, увидев вас.
— Надеюсь, приятно?
— Нет, — ответила Виктория, разжигая себя, — Не считаю, что особенно приятно встречаться с людьми, которым не нравишься. А я вам совсем не нравлюсь. Вы однозначно показали свое отношение ко мне с первого момента нашей встречи. Почему я вам не нравлюсь?
Дру внимательно изучал негодующий взгляд Виктории и без смущения сказал:
— Из-за Элис де Брет.
— Элис? Но я даже не знала ее. Я не понимаю.
— Не понимаете? Кажется, однажды мы с вами уже затрагивали эту тему. Вы очень симпатичная девушка, мисс Кэрил, и вы когда-то были обручены с ее мужем. Мне неизвестно, почему вы разорвали помолвку, но не могли же вы предполагать, что Элис возрадуется вашему прибытию и постоянному проживанию в одном доме с ними?
Виктория окаменела, ее руки задрожали от негодования. Она сжала их и спросила нарочито невинным тоном:
— А вам были важны чувства Элис де Брет?
Она внимательно посмотрела на Кена, с недовольным видом разговаривающего с Лайзой. Дру правильно понял невысказанный намек, проследив за ее взглядом:
— Я не был влюблен в нее, если вы на это намекаете. А вы можете сказать то же самое по отношению к ее мужу?
Злость исчезла с лица Виктории, и опять, как и накануне, она показалась ему юной, одинокой, беззащитной и напуганной. Она больше не сердилась и прошептала едва слышно:
— Я не знаю! Как бы я хотела это знать! Вы думаете, я приехала сюда, чтобы отобрать Идена у жены?
— Нет, — подумав, ответил Дру. — Она говорила мне, что ваша тетя просила вас приехать. Но я считал, что, учитывая чувства Элис, вы, может, не приедете.
— Вы правы, — продолжала Виктория шепотом, адресованным скорее к себе самой, чем к Дру. — Мне не следовало приезжать. Но я так мечтала вернуться в Кению. Мама умерла, у меня никого не осталось, кроме тети Эм. Мне хотелось вновь обрести дом, быть нужной. Я не позволяла себе думать об Идене. Он женился, и между нами все кончилось. Я никогда не думала об Элис как о человеке. Она была для меня символом, доказательством того, что все кончено, мне можно было приехать. А теперь все изменилось…