В последнем ряду заняли места экономка Хортенс Андерхилл и горничная Дорис Китон. Они изредка перешептывались и испуганно озирались по сторонам.
В рядах, теснившихся между первым и последним, расположились тяжело дышавший Марчбенкс, тучный Зорн, теребящий цепочку от часов, разряженная в меха и надушенная миссис Зорн, ослепительно улыбающаяся серьезному французу Полю Лавери, поглаживающему бородку, Траск с цветком в петлице, но бледный и с мешками под глазами, угрюмый антиквар Винсент Кармоди, даже сидя возвышающийся над головами соседей, управляющий универмагом Арнольд Маккензи, Дайана Джонсон — негритянка, обнаружившая труп миссис Френч, и четыре сторожа — О'Флаэрти, Блум, Ральски, Пауэрс…
Разговоров было очень мало. Каждый раз, когда открывалась дверь в прихожую, все оборачивались, вытягивали шеи и снова устремляли взгляды в окно, виновато косясь друг на друга.
Стол для совещаний был придвинут к стене. На стульях у стола сидели сержант Томас Вели и Уильям Краутер, старший детектив универмага, беседующие вполголоса, хмурый Сальваторе Фьорелли из отдела по борьбе с распространением наркотиков, чей шрам заметно пульсировал под смуглой кожей, а взгляд темно-карих глаз скрывал какие-то невысказанные мысли, и маленький лысый эксперт дактилоскопического отдела, откликающийся на имя Джимми. У противоположной стены толпились несколько детективов — в том числе любимчики инспектора Квина: Хэгстром, Флинт, Риттер, Джонсон и Пигготт. По углам комнаты были расставлены полицейские, каждый из которых стоял неподвижно, держа в руке форменную фуражку.
Ни инспектор Квин, ни Эллери еще не появились. Ожидавшие их люди бросали косые взгляды на дверь в прихожую, которую подпирал широкой спиной полицейский Буш.
Постепенно молчание становилось все более напряженным, разговоры шепотом — более краткими, а взгляды — более беглыми. Сайрес Френч внезапно зашелся в приступе мучительного кашля. Глаза доктора Стюарта беспокойно блеснули. Когда кашель отступил, Уивер успокаивающе сжал руку перепуганной Мэрион.
Краутер провел ладонью по лицу.
— Сержант, а почему не начинают-то?
Вели мрачно покачал головой.
— Что происходит?
— Понятия не имею.
Краутер пожал плечами.
Молчание становилось невыносимым. Все замерли на своих местах… С каждым мгновением тишина приобретала все более пугающий характер — она росла, дышала, начинала жить своей собственной жизнью…
Затем сержант Вели проделал странную вещь. Положив на колено широкую ладонь, он трижды стукнул себя по ноге указательным пальцем. Этого сигнала не заметил даже сидящий рядом с ним Краутер. Но полицейский, уже несколько минут следивший за рукой сержанта, начал немедленно действовать. Все взгляды немедленно устремились на него, жадно наблюдая за каждым его движением… Полицейский же подошел к письменному столу, откинул ткань, которым он был накрыт, после чего аккуратно свернул материю и вернулся в свой угол.
Взгляды всех присутствующих теперь были устремлены на многочисленные предметы, разложенные рядами на стеклянной поверхности. К каждому из них был прикреплен ярлычок. Здесь была и золотая губная помада с инициалами «У. М. Ф.», которую Эллери нашел на туалетном столике в спальне; и отделанная серебром помада с буквой «К» из сумочки убитой; и шесть ключей от квартиры с золотыми дисками, на пяти из которых стояли инициалы Сайреса Френча, Уинифред Марчбенкс Френч, Мэрион Френч, Бернис Кармоди и Уэстли Уивера, а на шестом — просто помечено «Квартира»; и две резные подставки для книг из оникса с лежащими между ними баночкой с белым порошком и щеточкой из верблюжьей шерсти; пять книг, обнаруженных Эллери на письменном столе Френча; бритва из шкафчика в ванной комнате; две пепельницы с окурками сигарет, в одной из которых те были более короткими, чем в другой; газовый шарфик с инициалами «М. Ф.», найденный на шее жертвы; стопки карт, лежащие в том же порядке, в каком были найдены на карточном столе; голубой бланк с напечатанным на машинке меморандумом; голубая шляпка и туфли из стенного шкафа в спальне, которые Хортенс Андерхилл и Дорис Китон опознали, однозначно заявив, что именно в них Бернис Кармоди ушла из дому в день своего исчезновения; и, наконец, черный кольт 38-го калибра с лежащими около дула и казавшимися ржавыми кусочками металла, некогда бывшими смертоносными пулями.
Отдельно от прочих предметов лежала пара стальных наручников — мрачный символ того, что должно было скоро произойти.
Испуганно перешептываясь, гости Эллери Квина рассматривали открывшиеся их взглядам улики, каждая из которых являлась ключом к разгадке. На сей раз им не пришлось ждать очень долго. В коридоре послышался какой-то шум. Сержант Вели поспешно поднялся со своего места и вышел в прихожую, отодвинув в сторону полицейского Буша. После того как он скрылся из вида, дверь за ним немедленно закрылась.
На эту дверь, за которой слышалось таинственное бормотание, теперь были устремлены раздраженные и взволнованные взгляды присутствующих… Внезапно голоса смолкли, наступила тишина, после чего заскрипела поворачиваемая ручка двери, дверь распахнулась, и восемь человек вошли в комнату.
Глава 38
ВСЕ КОНЧЕНО
Ладонь Эллери Квина лежала на ручке двери — лицо молодого человека казалось слегка изменившимся, черты его словно исказились, взгляд стал острее… Быстро окинув пристальным взглядом библиотеку, он снова вернулся в прихожую.
— Только после вас, комиссар, — пробормотал Эллери, распахивая пошире дверь.
Комиссар Скотт Уэллс что-то хмыкнул в ответ и протиснулся в узкий дверной проем. Трое суровых сотрудников в штатском — его личные телохранители — проследовали за ним через всю комнату к письменному столу.
После этого глазам присутствующих предстал инспектор Ричард Квин, также странным образом изменившийся в лице, очень бледный и молчаливый. Вслед за ним в комнату вошли окружной прокурор Генри Сэмпсон и его рыжеволосый помощник Тимоти Кронин. Не обращая никакого внимания на собравшихся, они деловито перешептывались о чем-то между собой.
Вели, замыкавший процессию, тщательно закрыл за собой дверь и жестом велел Бушу снова занять свой пост около нее, после чего вернулся на свое место за столом рядом с Краутером. Детектив универмага вопросительно посмотрел на сержанта, но тот с невозмутимым видом промолчал, поудобнее устроился в кресле, и они оба приняли разглядывать вновь пришедших.
Эллери и его спутники о чем-то тихо переговаривались, стоя возле письменного стула. Инспектор Квин указал комиссару на одно из обитых кожей кресел, и Уэллс, производивший в то утро впечатление человека разумного, но чем-то сильно расстроенного, молча сел, не отрывая взгляда от неподвижной фигуры Эллери.
Трое телохранителей разместились у стены вместе с остальными детективами.
Инспектор Квин опустился в большое кресло слева от письменного стола, рядом с Кронином. Окружной прокурор сел рядом с комиссаром. Письменный стол с лежащими на нем предметами теперь привлекал всеобщее внимание. По бокам его стояли два стула, на которых неподвижно сидели полицейские.
Декорации были готовы.
Эллери Квин, снова окинув циничным взглядом комнату и присутствующих в ней людей, кивнул в ответ на краткий вопрос комиссара и встал за письменный стол спиной к окну. Обведя взглядом поверхность стола, он провел по ней рукой, касаясь подставок для книг и баночки с белым порошком… Улыбнувшись, Эллери выпрямился, поднял голову, снял пенсне и устремил взгляд на публику, ожидая, когда в комнате воцарится полная тишина.
— Леди и джентльмены! — заговорил он. Это весьма прозаическое начало, тем не менее, заставило всех присутствующих вздрогнуть и испустить тяжелый вздох. — Леди и джентльмены! Шестьдесят часов тому назад миссис Уинифред Френч была убита в этом здании выстрелами из револьвера. Сорок восемь часов назад ее тело было обнаружено. Сегодня утром мы собрались здесь для небольшой беседы, в ходе которой будет названо имя убийцы.