— Если не в витрине, — вновь заговорил Эллери, — то где тогда? Ключ указывал на квартиру, которая обеспечивала необходимое уединение и освещение, являясь к тому же наиболее логичным местом, где можно было бы воспользоваться губной помадой. Поэтому инспектор Квин, полагаясь на мою скромность и проницательность и не имея возможности покинуть витрину, где все еще проводились следственные действия, попросил меня подняться в квартиру и осмотреть ее. Что я и сделал, получив при этом прелюбопытнейшие результаты.
Первое, что я обнаружил в квартире, была помада миссис Френч, лежащая на туалетном столике в спальне. — Эллери взял в руки золотую помаду. — Она сразу же доказала, что вечером в понедельник миссис Френч все же побывала в квартире. То, что помада лежала под изогнутым краем перламутрового подноса, свидетельствовало о том, что убийца ее, по всей видимости, просто не заметил. У него не было причин ее искать, так как он, безусловно, не обратил внимания на разницу цвета помады в сумочке миссис Френч и оттенка ее губ.
Итак, я нашел помаду на туалетном столике. Что это означало? Казалось весьма вероятным, что миссис Френч красила губы за столиком, когда ее прервали. Но то, что помада оставалась там до моего прихода, указывало на то, что миссис Френч застрелили не в спальне. Что же тогда ее отвлекло от этого занятия? Очевидно, это был либо стук во входную дверь, или же звук открываемой двери, когда убийца вошел в квартиру. Последнее отпадает, так как у убийцы не было ключа, что я вскоре собираюсь вам доказать. Следовательно, это должен быть стук в дверь. По-видимому, миссис Френч его ожидала, потому что он так ее обеспокоил или был настолько для нее важен, что она, даже не докрасив до конца губы, отложила помаду и поспешила через библиотеку в прихожую, чтобы впустить ночного посетителя. Вероятно, она открыла дверь, визитер вошел, и они направились в библиотеку. Миссис Френч встала за письменным столом, где сейчас стою я, а убийца расположился справа, лицом к ней, где сейчас сидит детектив Хэгстром.
Как я это определил? — быстро спросил Эллери, не давая слушателям опомниться. — Очень просто. Осматривая библиотеку, я обнаружил, что к этим подставкам для книг, находившимся на письменном столе, — он осторожно поднял и продемонстрировал две подставки из оникса, — кто-то прикасался. Зеленая фетровая подкладка на одной из них была чуть более светлого оттенка, чем на другой. Мистер Уивер сообщил, что обе подставки были подарены мистеру Френчу мистером Греем по случаю дня рождения всего два месяца назад и что тогда фетр был определенно одинакового цвета. Более того, обе подставки никогда не покидали этой комнаты и даже вот этот самый письменный стол. Очевидно, фетр заменили в ночь убийства. Это было доказано, когда, обследуя подкладки под лупой, я заметил несколько крупиц белого порошка в полоске клея, где фетр соприкасался с ониксом!
Клей был еще немного липким, — сообщил Эллери, — что свидетельствовало о его недавнем нанесении. Крупицы же, как показал мой беглый осмотр и анализ, проведенный официальным полицейским экспертом, представляли собой обычный порошок для проявления отпечатков пальцев, какой применяется в полиции. Значит, они были удалены. Порошок использовали с целью проявить отпечатки, чтобы затем избавиться от них.
Однако возникает важный вопрос: зачем вообще понадобилось кому бы то ни было прикасаться к подставкам? — Эллери улыбнулся. — Мы знаем, что подставки трогали, чтобы заменить фетр на одной из них. Но почему понадобилось его менять?
Возможен лишь один логичный ответ. С целью удалить следы преступления. Какие же это могли быть следы, для избавления от которых убийце пришлось целиком снять подкладку, сбегать в отдел, где продают фетр и сукно (можете себе представить, какой это был риск!), принести фетр и клей и, наконец, приклеить новую подкладку на одну из подставок? Самый опасный след преступления, который я мог себе представить, — это кровь. Вот вам и ответ!
Доктор Праути утверждал, что раны должны были вызвать сильное кровотечение. Следовательно, я обнаружил место, где произошло это кровотечение. Я продолжал реконструировать события. Подставки находились на дальнем конце стола, напротив места, где я сейчас стою. Если миссис Френч застрелили, когда она стояла здесь, значит, когда первая пуля угодила в область предсердия, кровь хлынула прямо на стекло стола, основательно замочив одну из подкладок. А когда миссис Френч упала на стул, вторая пуля, выпущенная с того же места, угодила прямо ей в сердце, также вызвав кровотечение, хотя и не столь сильное. Поврежденной оказалась лишь одна подставка, стоявшая по центру стола. Она промокла настолько, что убийце пришлось менять фетр на ней. Зачем и почему он был вынужден сокрыть этот след своего преступления, я, с вашего позволения, объясню чуть попозже. Что же касается другого оттенка новой фетровой подкладки, то, как известно, нюансы цветов гораздо труднее различать при искусственном, чем при дневном освещении. Разумеется, ночью эти два оттенка зеленого казались совершенно одинаковыми, однако при солнечном свете я без труда обнаружил различие между ними…
Теперь, надеюсь, вам понятно, каким образом нам удалось точно определить, где была убита миссис Френч. Положение ее убийцы во время выстрела было установлено путем анализа угла вхождения пуль, на основании чего был сделан вывод, что в момент выстрела он находился справа.
Эллери замолчал и вытер губы носовым платком.
— Но я несколько отклонился от основной линии своего повествования, — проговорил он, — так как было необходимо убедить вас в наличии у меня неопровержимых доказательств того, что преступление было совершено в квартире. До обнаружения подставки с загрубевшим от клея фетром я не мог быть совершенно уверен в этом, несмотря на то что в нашем распоряжении были и карты, и сигаретные окурки, — говоря об этом, он широким жестом указал на перечисленные предметы, — которые находились в соседней комнате.
Эти карты были найдены на столе, образуя расклад, характерный для прерванной игры в русский банк. Мистер Уивер утверждал, что уборка проводилась в комнате в понедельник утром и что карт в ней не было. Значит, кто-то пользовался ими ночью. Мистер Уивер также сообщил мне, что в семье мистера Френча, а также среди друзей и знакомых семьи лишь миссис Френч и ее дочь Бернис Кармоди играли в банк и что очень многим было прекрасно известно, что обе они увлекались этой игрой.
Окурки сигарет в пепельнице были марки «La Duchesse», которые, опять-таки по словам мистера Уивера, обычно курила мисс Кармоди и которые были ароматизированы ее любимым запахом фиалок.
Казалось бы, все свидетельствовало о том, что миссис Френч и мисс Кармоди вместе побывали в квартире в ночь убийства, при этом мисс Кармоди курила свои любимые сигареты и играла с матерью в карты.
В шкафу, что находится в спальне, мы нашли шляпу и пару туфель, в которых мисс Андерхилл, экономка семьи Френч, и мисс Китон, работающая горничной в их доме, опознали те, что были на мисс Кармоди в понедельник утром, когда она ушла из дому, и с тех пор ее уже никто больше не видел. В шкафу также недоставало одной пары туфель и шляпки — все как будто указывало на то, что девушка переобулась, сменив промокшие туфли на сухие. — Сделав выразительную паузу, Эллери обвел глазами публику.
В комнате стояла гробовая тишина. Присутствующие, казалось, были зачарованы всей этой постепенно сооружаемой замысловатой пирамидой, состоявшей из простых доказательств.
— Итак, определив, что местом преступления является именно квартира, я столкнулся с другим закономерным вопросом: но почему тело было перенесено в витрину внизу? Зачем это было нужно? Мы уже столкнулись с весьма хитроумными уловками, к которым прибегнул злоумышленник, совершивший это преступление, так что считать его обыкновенным сумасшедшим, не отвечающим за свои действия, было бы, по крайней мере, неразумно.