— Конечно, они могли сами на него напасть. Все искали способ придать стали твердость. Все-таки, странно, что они напали как раз на способ моего отца сейчас же после его смерти.
— Понимаю вас. Естественно с вашей стороны так думать, — мистер Кланк открыл ящик и вынул коробку с конфетами. — Не хотите ли леденец?
Тони жестом отстранил его.
— Я сам их очень люблю, — сказал мистер Кланк и начал сосать конфетку. — Я думаю, когда изобретение носится в воздухе, у многих людей появляются те же самые идеи. Так было с паровой машиной, электрической лампочкой, с автомобилем.
— Я знаю, — пробормотал Тони. — Конечно, это можно сказать. А есть у вас какое-нибудь представление о том, как умер мой отец?
— Дорогой мой, — быстро ответил мистер Кланк. — Я никогда не знал вашего отца.
— Странным образом он умер, не так ли? Если он только вообще умер…
— Право же, я думаю, что в этом нет никаких сомнений, — сказал мистер Кланк утешающим тоном.
— Слушайте. Не можете ли вы мне сказать, где вы слышали об этом в то время?
— Боюсь, что я почти ничего не имею вам сообщить, — сказал Кланк, удобнее устраиваясь на своем стуле. — Вы, наверное, уже все слышали от своей дорогой матери.
— Она мне, конечно, об этом рассказывала. Но она только говорила, что отец ушел из дому, когда я был младенцем, и что он исчез. Она думает, что он погиб при каком-нибудь несчастном случае. Я никогда на этот счет не задумывался, все это было так давно, но теперь, когда я проглядел его бумаги, мне все это кажется очень странным делом.
— Нашли вы что-нибудь, имеющее отношение к этому? — с интересом спросил мистер Кланк. — Что-нибудь личное относительно его намерений.
— Нет, не нашел, — буркнул Тони. — Это тоже довольно-таки странно. Только записи по его работе.
— Как жаль! — сказал мистер Кланк. — Я, право, ничего не имею вам сообщить. Я был знаком с вашей матерью и ее семьей. Мы были соседями. В первый раз я услышал о мистере Антони Висберри по поводу помолвки вашей матери. Насколько помню, я не присутствовал на их свадьбе. Она уехала с ним в Бирмингем, и я потерял ее из виду. Мы снова встретились по делу об наследстве, которое она получила после смерти своих родителей. Она была единственная дочь. Я только помню, она казалась счастлива в своем браке. В следующий раз я ее увидел, когда она явилась сюда в это бюро в большом волнении и сообщила мне, что ее муж исчез. Она сказала, что у него была привычка от времени до времени уезжать по делам, не говоря куда он едет и на сколько времени. Он уехал и в этом случае, но не вернулся. Полиция уже была извещена, но разыскать его не удалось. Я сам произвел розыски и не мог собрать никаких сведений. Во всяком случае, отец ваш больше не появлялся и через несколько лет суд вынес решение о том, что следует предположить его смерть. Вот и вся история, Тони.
— А как же вы думаете, что с ним случилось?
— Дорогой мой, я могу только вам повторить слова вашей матери. Наверное, с ним произошел несчастный случай.
— Или он сталь жертвой злого умысла!
Мистер Кланк покачал головой и улыбнулся мудрой, соболезнующей улыбкой.
— Ах, Тони, Тони, не вбивайте себе этого в голову! Всегда при таких необъясненных исчезновениях родственники бывают склонны подозревать злой умысел. Поверьте мне, это бывает один раз из тысячи. Но эта мысль укореняется в уме и портит жизнь. Не вступайте на этот путь. Будьте разумным человеком. Вы не можете рассчитывать узнать через двадцать лет, что с ним действительно случилось. И у вас нет основания подозревать злой умысел — нет поводов, которые бы могли вызвать преступление.
— Нет, поводов?! — воскликнул Тони. — А этот способ, который мог принести так много денег? И Гарстоны начали им пользоваться, как только он исчез с пути.
Мистер Кланк слабо застонал.
— Я так боялся, что вам придут в голову подобные мысли! Боже мой, сколько неразумных людей говорили здесь такие же вещи. Нет, дорогой мой, крупные фирмы не убивают изобретателей. Игра не стоит свеч. Они предпочитают их обжуливать. Это можно делать легко и на законном основании.
Слова эти как будто бы произвели впечатление на Тони. Потом он опять перешел в атаку.
— Чему же я, по вашему, должен верить? Что он погиб при несчастном случае?
— Тони, друг мой, — внушительно сказал мистер Кланк. — Я серьезно занимался этим делом. Я питал симпатию к вашей матери. Я знаю кое-что о преступлениях. И единственное разумное объяснение исчезновения вашего отца — это несчастный случай.
— Но если бы он попал под поезд или утонул, то нашли бы его тело. Нашли бы его багаж.
— Дорогой мой, нет. Не обязательно! Если бы он упал ночью с парохода, шедшего через Ламанш, весьма возможно, что никто бы этого не заметил. А что касается багажа, — дорогой мой, багаж без собственника исчезает быстро и без следов. Когда вы получше узнаете свет, вам это не покажется необычным.
На лице Тони появилось менее приятное выражение.
— Много народа исчезает, — сказал он, — и вы уже привыкли объяснять эти исчезновения? Превосходно. Ну, а теперь скажите мне. Сколько он оставил после себя? Как вы думаете?
— Дорогой мой Тони, — сказал терпеливо Кланк, — я прислал вашей матери не только полный отчет в ее финансовых делах, но и все подробные объяснения. Она совершенно не тратила свой капитал. Она всегда жила только на проценты. Вы можете быть ей благодарны за ее заботу о ваших интересах.
— Премного благодарен, — сказал Тони, краснея. — Я только не могу понять, как это она ухитрилась?
— Милый мой, — сказал с волнением мистер Кланк, — чего бы эта добрая женщина не сделала для вас!
— Да, я знаю мою мать. Но поглядите. Отец оставил меньше тысячи — это сорок фунтов в год. Собственный доход ее был двести фунтов в год. А мы жили не на двести пятьдесят фунтов. Мы откуда-то получали гораздо больше.
— О, конечно, — сказал мистер Кланк с улыбкой. — От времени до времени мне удавалось более выгодно использовать ее капиталы. Но вы мне ничего не должны, Тони. Это не создает для вас никаких обязательств. Я был очень рад оказать ей услугу.
— Так вот ваше объяснение! Благодарю вас. После смерти моего отца откуда-то стали приходить деньги, удвоившие ее доход, а капитал оставался тот же самый. Этим я обязан вам, не так ли?
— О, эта такая маленькая услуга, — сказал мистер Кланк. — Я так глубоко уважал вашу мать. Я в сущности ничего для вас не сделал. Куда же вы торопитесь? Ну, во всяком случае, был рад вас видеть. Буду рад, если заглянете, Тони. Я всегда здесь — всегда здесь.
Тони поглядел на него без всякой симпатии.
— Отлично, — сказал он, — я это запомню. Прощайте.
— Прощайте, — сказал мистер Кланк. — Куда же вы теперь отправляетесь?
— Я иду поговорить с Гарстонами, — сказал Тони с усмешкой.
— О, вот как? Не советовал бы вам этого делать.
— Нет, вы бы не посоветовали! Это одна из причин, по которой я иду, — сказал Тони и вышел.
Кланк начал издавать разнообразные звуки, и, наконец, положил себе в рот еще конфетку. В дверях появился писец.
— Принесите мне ящик Висберри, — сказал мистер Кланк.
Мистер Кланк жил в желтом кирпичном доме на Хайгэт. Миссис Кланк сидела обычно у окна своей гостиной и ждала его возвращения. В этот вечер он несколько запоздал. За ужином он ел рассеянно, но она не задавала ему вопросов. Она стала говорить ему про то, что кухарка уходит из Армии Спасения, а четыре канарейки вторили ей с четырех окон.
— Налейте еще чашечку, дорогая моя, — сказал мистер Кланк, выпив пять чашек чая. — И покрепче!
Мистер Кланк подобрал маленький кусочек сахара, дал по одной крошке каждой канарейке и снова уселся за чашку крепкого чая. Мистер Кланк решил, что настал момент для откровенности.
— Было что-нибудь новое в бюро, дорогой?
— Нет, ничего нового, дорогая. Приходил молодой Висберри. Он спрашивал, откуда его мать получала деньги. Несколько назойливо с его стороны.