Я умылась, спрятала выбившиеся из причёски локоны и решительно вышла из комнаты. Найду его и спрошу сама, глядя в глаза!
Я направилась в крыло, где размещали высокопоставленных гостей. Поймала пробегавшего мимо мальчишку-слугу с чистыми полотенцами и спросила, где генерал Рододендрон.
— Видел, как он зашёл в кабинет на аудиенцию к королю, — вжав голову в плечи, отрапортовал мальчишка.
Боюсь, на моём лице было написано то, что я хотела устроить Рододендрону, и это напугало слугу. Я постаралась скрыть эмоции и принять спокойный королевский гордый вид. Не спеша направилась к отцу.
У дверей кабинета моя уверенность угасла, но всё ещё тлела. Сердце гулко стучало. Я понимала, что возможно отвлеку их от важного разговора, и отцу это не понравится. Он снова посмотрит на меня так, как будто разочаровался во мне… Я заранее сжималась вся внутри, думая об этом.
Но и я не могла ждать! Скоро пора будет готовиться к балу, а на балу толком не поговоришь наедине.
Решительно сжав кулаки, я постучала. И почти сразу после этого дверь открылась — отец выходил. Он остановился в дверях, из-за его плеча пытался выглянуть кто-то седовласый и низкий. Нет, отец разговаривал не с генералом…
— Агата? — в серых глазах короля мелькнуло удивление.
Носа коснулся запах пионов, распространившийся в кабинете. Я сама их собрала утром и распорядилась поставить к отцу. В последнее время я часто так делала: собирала букет специально для него. Интересно, отец замечал? Спросить прямо я не решалась, да и не знала, как подвести к этому разговор.
— Скажите, отец, вы только что случайно не разговаривали с… — начала я.
— Агата, ты вовремя, — перебил отец. — Я только что нашёл тебе жениха.
Глава 3
Я сразу забыла все слова, какие собиралась сказать. Жениха?
— Познакомься, Герцог Шунгитский, очень надёжный и верный мужчина, — гордо сказал отец, отошёл в сторону и широким жестом показал на старика позади себя. — За ним ты будешь как за каменной стеной.
Герцог выглядел приятно и благочестиво. Но для дедушки, а не для мужа. Он элегантно поклонился и поцеловал мне руку. Я улыбнулась (как смогла) и перевела несчастный взгляд на отца.
— Не благодари, Агата, — довольно ответил король, не замечая моего взгляда.
— Ваше Величество, можно вас на пару слов? — начала я. — Мне кажется, мы торопимся…
Но меня перебил герцог Шунгитский, сделав шаг вперёд:
— Разве у вас, молодых сейчас не всё так быстро происходит?
И он рассмеялся собственной шутке хриплым смехом.
— Я считаю, что нужно узнать человека получше, — я пыталась вежливо отказать герцогу.
— Вот на балу и узнаем! Его Величество уже обещал, что первый танец с принцессой будет мой.
Ох, отец. Я понимала, что он заботился обо мне и хотел как лучше, но иногда он перегибал палку.
— Да, Агата? — с нажимом спросил отец.
Я поджала губы и вцепилась в платье.
— Я могу обещать вам танец, у меня как раз в бальной книжке первым никто не записан, — невесело улыбнулась я, вспоминая, как отказывала партнёрам ради того, чтобы придержать место для Азурита. — Но больше ничего обещать не могу. Прошу прощения, мне пора.
Приподняв юбки, я поклонилась и ушла. В спину донёсся тяжёлый вздох отца. Он начал рассказывать герцогу что-то о моём своенравии и о том, что я вскоре передумаю. Но просто так оставить я это не могла! Розелитта бы вообще скандал закатила, а я ещё вполне неплохо держалась.
Я вернулась в комнату и снова упала на кровать. Ничего не выходит! Я думала, этот день будет самым счастливым в моей жизни, а вышло совсем наоборот. Ко мне тихо подошла Карминита. Я узнала её по шагам и подняла голову.
— Ваше Высочество, я нашла нужные ленты, — она внимательно посмотрела на меня, на её добром лице отразилось беспокойство, даже веснушки померкли. — Что-то случилось?
Я села, обняла подушку и, периодически то злясь, то всхлипывая, рассказала Кармините всё. Она слушала внимательно и с сочувствием, наклонив голову.
— Говорила я, этот принц… — Карминита бросила на меня осторожный взгляд и прикусила язык. Неловко убрала выбившуюся из чепчика рыжую прядь.
— Не сдерживайся, — мрачно улыбнулась я. — Подлец!
— Мягко говоря. Ох, моя принцесса, как он мог так обмануть ваши искренние чувства?
— Я сам хороша: влюбилась в образ, в буквы, выведенные чернилами. И жестоко ошиблась.