У города Гарм на реке Сурхоб есть немало двойников в Таджикской республике: на реке Вахш стоит городок Оби-гарм, в ущелье Гиссарских гор есть курорт Ходжа-Обигарм. В переводе с таджикского языка слово «гарм» значит горячий, соответствуя тюркскому «иссык». И все эти названия свидетельствуют, что в этих населенных пунктах бьют из-под земли горячие источники.
Название Калаи-Хумб (или Кала-и-Хум, как писали прежде) происходит от двух слов: кала — «крепость, укрепленный город» и хум — «горшок, чаша». Две огромные каменные чаши, по которым это селение получило свое название, сохранились доныне. По местному преданию, каменные чаши, сделанные из одного куска камня, созданы руками дэвов (духов) по велению Александра Македонского. Эту сказку распространяли здешние муллы (мусульманские священники). Но местные ремесленники объясняют происхождение каменных чаш более прозаически: они были сделаны лет двести пятьдесят назад по заказу приезжего из Западного Китая кустаря для разведения красок и окраски бумажных тканей (цветными тканями в свое время славился Дарваз). А горная река, на которой стоит Калаи-Хумб, называется Оби-Хум именно потому, что по течению этой реки некогда добывался камень для выделки хумов. Вообще же в Средней Азии хумы делались обычно из глины и затем обжигались.
Название города Душанбе, столицы Таджикистана, в переводе значит «Понедельник». Это не удивило меня, потому что до посещения таджикской столицы я несколько дней прожил в Джума-базаре на реке Зеравшан в Узбекистане и знал уже, что по пятницам (этот день — «джума» — у мусульман считается праздничным днем недели) здесь бывает большой базар. А в Душанбе такие же базарные дни были по понедельникам.
По дороге в Душанбе я побывал в городе Пенджикенте. Мне было известно, что пяндж значит «пять», а кенд — «город». Но почему такое имя дано этому небольшому пыльному городку? Неужели на его месте стояли некогда пять селений? Лишь много лет спустя, работая в Военно-историческом архиве, я увидел на старой карте Туркестанского генерал-губернаторства совсем иное название городка — «Пянджшамбе», и смысл его раскрылся сразу же: оно было сродни и Джумабазару и Душанбе. Душанбе означало второй день недели (шанбе — по-таджикски «неделя»), то есть понедельник, «Джума» — пятницу, а «Пянджшамбе» — пятый день недели, то есть четверг. И этот городок был не каким-то таинственным Пятиградьем, а просто-напросто в нем по четвергам происходили базары.
Такие же откровенные названия носят русский город Торжок, происхождение которого объясняется торговым значением этого населенного пункта, и Кузнецкий угольный бассейн, получивший свое имя от селения Кузнецк и прославившийся своими угольными богатствами — при советской власти здесь было найдено впятеро больше угля, чем в Донбассе. Первоначальное же название город получил от стоявшей на его месте Кузнецкой крепости, а сама крепость от кузнецов, работавших тут с давних времен.
Иногда «откровенность» названия скрывается за непонятным словом, давно уже вышедшим из употребления.
Все знают город Керчь, где находится один из крупнейших металлургических заводов нашей страны. На керченских рудах в древности работали местные кузнецы, от которых и пошло само название города. Древнее слово кырч или корч означало «кузнец», корчиница — «кузница», корчин мех — «кузнечный мех». Историки-лингвисты связывают слово «кырч» со словом «крица» (откуда пошел термин «кричное железо»), то есть «свежая глыба вываренного из чугуна железа, идущая под огромный кричный молот, для отжимки, проковки и обработки», как пишет В. И. Даль в своем «Толковом словаре русского языка».
Название селения Аргунова тоже профессионального характера. В основе его лежит слово «аргун». Аргунами же во Владимирской губернии называли плотников.
Среди топонимических задач попадаются иногда неожиданные и странные. С одной из них мне пришлось столкнуться на Урале и в Восточной Сибири, когда я узнал о существовании в этих краях населенных пунктов с удивительными названиями: Лейпциг, Париж, Варшава, Берлин, Бранденбург, Шарлеруа… Это было удивительно! В таежной глуши, в диких скалах, у подножия зеленых сопок — и вдруг Шарлеруа!.. Гораздо легче представить себе Воронеж или Конотоп где-нибудь в Канаде, в Аргентине или в Соединенных Штатах, потому что каждому понятно, что эти названия дали селениям русские люди, попавшие на чужбину. Но здесь, за Уралом, в Сибири, невзрачная деревенька носит имя Парижа, а село, в котором всего десятка два дворов, зовется Лейпцигом…