И вот не зря ему мерещилась леорина Матильда. И как это граф сразу не понял, что не к добру сие видения. Ох, не к добру.
От нехороших мыслей желудок снова взбунтовался, а холодок все же пробежался вдоль позвоночника. Алан нахмурился и очень осторожно, медленно, стараясь не делать резких движений. Повернул голову влево.
Окно. Незашторенное, распахнутое настежь, и легкий летний ветерок колышет тонкие занавески. Вид этих занавесок еще больше уверил графа в том, что спать он завалился вовсе не в своей комнате.
Едва различимый шорох справа заставил графа насторожиться. Очень медленно он повернул голову в другую сторону. И с изумлением уставился на леорину Матильду Сантелли, что в весьма соблазнительной позе возлежала рядом с ним.
Алан сглотнул. Закрыл глаза, молясь про себя, чтобы видение рассеялось. Затем снова приподнял веки. Чуда не произошло. Рядом с ним по-прежнему лежала леорина Матильда. Светлые волосы ее блестящим покрывалом рассыпались по подушке, ясные голубые глаза смотрели с некоторой настороженностью.
Впору было начинать молиться. Или вот пообещать душу свою бессмертную мерзкому богу мертвых Шарху. Может хоть он спасет от последствий.
- Алан? – тихий голос Матильды заставил графа поежиться. Что-то дрогнуло внутри него. А внутренний голос, о существовании которого, мужчина до сих пор и не подозревал, стал нашептывать о том, что… пора делать ноги.
Кажется, даже Шарх не в силах помочь.
- Алан, - Матильда приподнялась на локте, улыбнулась так, что графа передернуло. - Что случилось?
Граф нахмурился и сел на кровати. Ему решительно не нравилась вся ситуация в целом. Он снова покосился на леорину, отмечая про себя, что она все же весьма и весьма привлекательна. Гладкая кожа, светлые волосы, в огромных голубых глазах застыла настороженность и… ожидание? Розовые влажные губы чуть приоткрыты и словно напрашиваются на поцелуй…
Граф отвесил себе мысленную затрещину и отшатнулся от девушки.
- Где я? – собственный голос прозвучал резко и напоминал скорее воронье карканье. – И как тут оказался?
- Алан? – в голосе леорины появились капризные нотки. - Вы… вы… не помните?
- Нет, - мотнул головой граф и с трудом сдержал стон. От резкого движения виски снова прострелило болью, а перед глазами заплясали разноцветные звездочки.
Странно все это. Может, и впрямь, происки Шарха?
- Но… как… вы можете, - леорина явно собиралась закатить истерику. Она тоже села на постели, прижала к груди простыню, и даже губку нижнюю оттопырила плаксиво. На мужчину смотрела из-под ресниц. – После всего, что между нами было. После того, как я отдала вам…
- Стоп! – невежливо перебил девушку граф. – Что между нами было?
- Мы встретились с вами на балу у ее величества и…
Это Адам помнил. И бал, и то, как увидел леорину Матильду на том балу. Он даже помнил, как они с ней танцевали. А потом… потом…
А вот потом… после того танца… полный провал, только смутные обрывки… крепкие объятия в полутемном коридоре… жаркий шепот… О чем она так шептала-то?
Матильда рядом всхлипнула несчастно, а Алан поморщился. Женских слез он терпеть не мог. Они вызывали у него раздражение и почесуху, а еще желание сбежать как можно дальше.
Но что же все-таки произошло вчера? И почему он не может вспомнить, как оказался в одной постели с леориной Матильдой? И кстати, где именно он оказался?
Алан огляделся по сторонам, подмечая богатую обстановку спальни, зацепился взглядом за небрежно брошенное на кресло платье. Зеленое. С золотыми кружевами и вышивкой по подолу. Платье это он помнил.
Снова посмотрел на леорину. Матильда по-прежнему взирала на него из-под ресниц, но теперь на лице ее было иное выражение. Она словно… прислушивалась и ждала чего-то…
И именно это заставило графа насторожиться. И тоже прислушаться. Внутренний голос буквально возопил о том, что все это не к добру. Вот совершенно не к добру. И провалы в памяти, и общее состояние, как после попойки, хотя сам граф точно знал, что напиться до такой степени, чтобы оказаться в одной постели с леориной Сантелли он не мог. Вот не мог и все.