Так что женитьба на прекрасной леорине может привести не совсем к таким последствиям, как он тут себе надумал. Объясняй потом, почему это наследник на тебя совсем не похож.
Алан в очередной раз грустно вздохнул и потер раскрытой ладонью грудь с той стороны, где у нормальных людей находилось сердце. И вдруг резко остановился, уставившись ошарашенным взглядом в одну точку.
- Да чем же таким она меня опоила, что я до сих пор прийти в себя не могу? – произнес вслух. Прислушался, точно ожидая ответа, но так ничего и не дождавшись, затряс головой, в надежде, что брачный дурман развеется совсем. – Вот паразитка!
Граф резко выдохнул и потер руками лицо. Встряхнулся весь и продолжил путь.
Подумал вдруг о том, чтобы вернуться и стребовать признание. А что? Чем не выход в его ситуации? Он в Бьйори уже прилично времени отдыхает да на королевских балах развлекается, а к разгадке так и не приблизился. Каждый что-то знает, что-то слышал, что-то додумал сам, а в итоге общей картины так и не выходит. Так почему бы и не воспользоваться ситуацией?
Алан вдруг ярко представил себе картинку, как врывается в особняк семейства Сантелли, хватает прелестную Матильду, стараясь не обращать внимания на то, что роскошное тело ее прикрыто лишь легким, прозрачным пеньюаром, полы которого расходятся от малейшего движения, и, приставляя ей нож к горлу учинят допрос. Огромные глаза леорины наполняются слезами, она смотрит на него с надеждой, клянется в полной своей невиновности. И вот уже прозрачная капля ползет по щеке, оставляя за собой блестящий чуть слоноватый след, который так и хочется слизнуть. Под рукой высоко вздымается упругая женская грудь, тонкая ткань пеньюара распахнута на груди и нежная кожа так и тянет прикоснуться, провести кончиками пальцев от ключицы… ниже, погладить грудь, обвести по кругу темный ореол соска, чуть сдавить упругую вершинку пальцами с наслаждением прислушиваясь к дыханию леорины, ставшему вдруг рваным. Под ладонью колотится ее сердце, а губы скользят по коже, пробуют ее на вкус, сжимаются вокруг соска… Ладно, можно и без ножа…
- Пожалуйста… - молит леорина. – Умоляю вас… Отпустите… Отпустите меня!!
Алан вздрогнул и остановился. Ему вдруг показалось, что картинка стала реальной, и он на самом деле услышал крик леорины Матильды.
- Вот же тварь, - прохрипел он, в сотый, наверное, раз растирая лицо руками и тряся головой. – Уже галлюцинации начались. Да что ж такого она мне подсыпала, гадина? Точно надо вернуться и…
И взгляд снова заволокло туманом, а вздымающаяся упругая грудь леорины дразнящее заколыхалась перед глазами, в ладонях отчетливо ощущалась ее тяжесть. Граф судорожно выдохнул, ощущая нежность женской кожи, когда его ладони заскользили вниз, к чуть подрагивающему животу… пальцы обрисовали контуры… скользнули еще чуть ниже… и снова этот крик:
- На помощь!!! Помогите!!!
На этот раз граф Валентайн все же споткнулся и на ногах не устоял – полетел на мостовую. Больно ударился коленями и ободрал ладони, не успев сгруппироваться. Хорошо еще, что все же вовремя сообразил выставить вперед руки, иначе завтра пришлось бы щеголять разодранной физиономией, а ее величество очень этого не любит.
Королева, как истинная женщина, предпочитает созерцать красоту, а царапины и синяки на морде – это, уж простите, совсем не эстетично.
- Помогите!!! – снова раздался крик, правда, на этот раз граф Валентайн все же сообразил, что это вовсе не галлюцинация.
Женщина звала на помощь. Где-то совсем рядом.
Алан вздохнул, кряхтя поднялся на ноги, с тоской покосился на блестящую воду в канале и… в тысячный раз за эту ночь вздохнув, потащился… собственно, на помощь.
ГЛАВА 10
ГЛАВА 10
Представшая глазам картина Алану не понравилась от слова совсем. Двое бугаев, в облачении патруля славного города Бъйори, пытались изнасиловать женщину прямо на каменной мостовой, совершенно не обращая внимания на слабые трепыхания бедняжки.
Граф Валентайн выдохнул, передернул плечами, пытаясь отогнать слабую пелену любовного зелья, которая все еще висела перед глазами, вытащил оружие и бросился в бой.