Герцог тяжело вздохнул и пригубил вино. Огонь в камине весело потрескивал, освещая кресло и мужчину, сгорбившегося в нем. Огонь дарил жизнь, огонь же был в состоянии ее и забрать.
Деверь распахнулась от рывка и в комнату ворвалась герцогиня.
- Антуан! – Шинар подбежала к креслу и опустилась подле него на пол, склонила голову на колени супругу. – Почему вы еще не в постели? Скоро рассвет! Только не говорите, что всю ночь просидели здесь, глядя на огонь и… что это? – герцогиня подняла голову и принюхалась, нахмурила идеальные брови и бросила укоризненный взгляд на бокал в руке супруга. – Это вино? О, Антуан, как можно? Неужели вы забыли о том, что доктор Биар запретил вам употреблять спиртное? Это так безответственно!
Герцог против воли улыбнулся. Потянулся вперед, отставил бокал, из которого сделал всего один глоток, и склонился к супруге. Ласково погладил ее по волосам, отводя непослушные прядки с лица. Затем обхватил лицо ладонями и вгляделся в глаза.
От его внимательного взгляда не укрылся ни побледневший уже синяк на скуле, ни корочка запекшейся крови в уголке губ. Антуан нахмурился, поглаживая большими пальцами лицо Шинар.
- Что случилось? Дорогая, вы…
- Ах, Антуан, - Шинар отмахнулась от его слов, небрежно передернула плечиками и улыбнулась, - все в полном порядке. Не случилось ничего, с чем мы бы ни справились.
Герцог нахмурился. Он всегда чувствовал, когда она лгала ему. И пусть эта ложь была единственно ради сохранения его спокойствия, и Шинар никогда не скрывала от супруга что-то важное или ужасное, сердце все равно неприятно кольнуло. Что это? Недоверие? Или же супруга заранее решила, что он не в силах защитить и помочь? Почему увиливает от прямого ответа и отводит глаза?
- Шинар, - строго произнес герцог, - дорогая, я давно уже не ребенок и в состоянии сам о себе позаботиться. Рекомендации доктора Биара выполняются неукоснительно, и кому как не вам об этом знать.
Герцогиня поджала губы, спрятала глаза за ресницами, точно бы смутилась из-за сделанного ей выговора, но уже в следующее мгновение встрепенулась, чуть привстала и обхватила супруга руками за талию, прижалась щекой к его плечу, даже потерлась, точно кошка. А потом жарко зашептала в ухо:
- Она согласилась, Антуан! Ведьма… она сказала, что приготовит тебе зелье, способное затормозить действие проклятия. Ты понимаешь? – Шинар чуть отстранилась и заглянула супругу в лицо. Глаза ее сияли, на щеках появился легкий румянец, алые губы влажно блестели. Молодая женщина выглядела сейчас такой счастливой, такой прекрасной, что герцог не решился увещевать ее или выговаривать за безрассудство.
Он ответил на ее улыбку, снова погладил по волосам и поднял глаза на появившегося в дверях капитана Рауза. Внешний вид верного воина заставил герцога нахмуриться.
Капитан поклонился и замер на пороге молчаливым изваянием. Он не смотрел на герцогиню, старательно отводя глаза в сторону, но напряжение, исходящее от него, встревожило Бельдериза. Антуан не пропустил ни беспорядка в одежде капитана, ни бурые, подсохшие уже потеки крови на одежде, ни покрывшиеся легким румянцем скулы. Слишком часто приходилось Антуану видеть подобное в последние годы. Да, он знал о любовниках жены и не препятствовал, понимая, что ей это необходимо, но всегда старался не упускать из вида тех мужчин, которые познали близость с его супругой. Следил за ними и… что уж тут, безжалостно избавлялся от тех, кого отравила любовь ламии. Слухи были им ни к чему.
Внешний вид капитана Рауза слишком много сказал герцогу. Ему не нужны были слова или признания, он понял, что произошло между его супругой и верным соратником. И это… отозвалось болью в груди, злость встрепенулась, захватила все существо, желание вскочить, броситься на капитана и растерзать его за то, что посмел прикоснуться к прекрасному телу его герцогини, стало почти непреодолимым. И только тонкие пальчики Шинар, перебирающие кружева на его одежде, ее едва различимое дыхание и сияющие глаза, заставили Антуана сдержаться, хотя о спокойствии и речи не шло.
- Идемте, - герцогиня поднялась с колен и требовательно протянула супругу ладошку. – Вам уже давно пора быть в постели.